1922 год: из документов ВЧК-ОГПУ о деятельности русских монархических организаций в СССР и за рубежом

«…Левая группа монархистов считала необходимым проведение всенародных выборов царя, для чего они настаивали на политике сближения с крестьянством, на установлении «подлинной демократии», без которой монархия в России после опыта социалистической революции была бы невозможна…»

В.Кн. Кирилл Владимирович

В.Кн. Николай Николаевич

1922 г.: «…усиленным темпом велась подготовка к весеннему наступлению монархистов по всему фронту от Финляндии доЧерного моря…» 

В январе-марте 1922 г. заграничная деятельность монархических группировок и организаций серьезно оживилась

В начале 1922 г. ГПУ сообщало во власть о том, что, если работа внутри страны монархистов «практически ничтожна», но зато заграничная деятельность монархических группировок и организаций в январе – марте 1922 г. серьезно оживилась.

В январе 1922 г. в Висбадене (Германия) состоялся съезд виднейших монархистов. В присутствии В.Н. Коковцева, Л.В. Урусова, А.И. Гучкова и др. было решено представить Р. Пуанкаре меморандум от лица всей объединенной русской эмиграции, вплоть до эсеров включительно, с протестом против участия Советской России в Генуэзской конференции[1]. Высший монархический совет (ВМС) пытался использовать Пуанкаре для изменения политики Франции в отношении советского правительства; в частности, удалось добиться от Франции обещания субсидии в несколько миллиардов франков для поддержки контрреволюционных организаций, ставивших целью экономическое разрушение Советской России. Участники съезда решили, что в период конференции деятели монархической ориентации должны присутствовать в Генуе.

Оживление заграничных монархических групп произошло также в связи с открытием при французском Министерстве иностранных дел русского отдела во главе с бывшим русским послом Палеологом. Одновременно, как подчеркивалось в обзоре политико-экономического состояния РСФСР за февраль 1922 г., активизировалась деятельность монархических групп в Болгарии, где ими была организована боевая дружина «Спасение Родины», поставившая себе целью «организацию террора во всех видах», а для обучения дружинников были открыты специальные курсы. В «Обзоре внутреннего положения РСФСР за март 1922 г.», подготовленном ГПУ, отмечалось, что в Болгарии шла работа по формированию антибольшевистской армии, поддерживаемой и субсидируемой американцами (обещавшими в случае выбора «популярного вождя» неограниченную финансовую поддержку). В связи с этим проектировалось создание полков из уроженцев Кубани и других местностей России. Группы снабжались сельскохозяйственными орудиями и направлялись под видом «раскаявшихся врангелевцев» в Советскую Россию. Одновременно была послана делегация к бывшему великому князю Борису с просьбой поддержать движение. Одновременно в Константинополе образовался союз «монархистов-террористов» под эгидою священника Востокова.

Первая партия дружинников, окончивших выше упомянутые специальные курсы, была направлена в Советскую Россию для организации восстаний и подготовки почвы для предполагавшегося весной осуществления десанта врангелевской армии в районах Одессы и Кавказского побережья. В связи с этими планами, Врангель перенес свой штаб в Софию, куда были стянуты его части. Одновременно активизировалась германская группа монархистов. Так, при поддержке Г. Стиннеса был создан при его фирме специальный русский отдел по вопросам политического и экономического характера, относящихся к России. Во главе союза был поставлен монархист Аккерман – бывший виленский прокурор.

По всей Германии были организованы русские контрразведывательные монархические ячейки, которые по преимуществу субсидировались германским генеральным штабом, а также русскими и германскими монархическими кругами. ГПУ обращало внимание на факт перемены тактики действий германо-русских монархических групп. В связи с тем, что надежды на скорую реставрацию монархии в Германии не оправдывались, монархистами было решено центром внимания сделать Россию. Предполагалось также, что командование армией перейдет от Врангеля к бывшему донскому атаману П.Н. Краснову.

ГПУ фиксировало факт оживления работы монархистов как Высшего монархического совета[2], так и «Демократической группы» во главе с Е.А. Ефимовским, что бесспорно было связано с предстоявшей Генуэзской конференцией, которую стремились использовать как трибуну борьбы против признания Советской России и осуществления ряда покушений на жизнь советских деятелей[3]. Для отправки в Геную Лондонская группа монархистов провела вербовку террористов. Одновременно монархическая лига в Париже получила разрешение от французского правительства влить во французскую тайную и явную полицию своих агентов для наблюдения за советской делегацией.

Вместе с тем, чекисты фиксировали, что существенный урон деятельности монархистов, нанес раскол между группой Н.Е. Маркова[4] и Е.А. Ефимовского на почве выставления советом в качестве кандидата на русский престол великого князя Кирилла. Созванный по инициативе Маркова совет старейшин лишь усилил разногласия между этими двумя группами.

К концу марта 1922 г., вслед за открытым письмом известного монархиста Наживина, заявившего о своем отказе работать с руководителями монархизма, в печати также начали появляться статьи многих участников Рейхенгалльского съезда[5], не согласных с проводимой ВМС тактикой.

В противоположность легитимизму совета, выставлявшего законным претендентом князя Кирилла, левая группа монархистов, напротив, считала необходимым проведение всенародных выборов царя, для чего они настаивали на политике сближения с крестьянством, на установлении «подлинной демократии», без которой монархия в России после опыта социалистической революции, по их мнению, была бы невозможна.

В Берлине была создана «организация весеннего наступления» во главе с А.А. Ширинским-Шихматовым, имевшая связь с Баварией, где вербовались добровольцы для армии Врангеля. ГПУ сообщало руководству страны о том, чтоусиленным темпом велась подготовка к весеннему наступлению монархистов по всему фронту от Финляндии до Черного моря. Во главе такой армии предполагалось поставить великого князя Николая Николаевича. Усиленная работа по организации Объединенного русско-немецкого монархического круга во главе с Марковым и Равантловым велась в Берлине. Значительно усилилась и группа, сложившаяся вокруг издательства «Национальное возрождение», работавшего преимущественно на территории Югославии, Болгарии и Австрии, и находившаяся в очень резкой оппозиции к ВМС.

В мае-июне 1922 г. усилилась подготовительная работа к предстоявшему второму монархическому съезду. Необходимость его проведения вызывалась тем обстоятельством, что в рядах монархических групп росло недовольство деятельностью Высшего монархического совета в целом, а также позицией Маркова, и особенно, К.И. Щегловитова[6].

Важной побудительной причиной к созыву съезда стала необходимость пересмотреть некоторые основные вопросы, связанные с ориентацией монархического движения, и, наконец, немаловажное значение имела необходимость объединения множества новых организовавшихся монархических групп в связи с обострившимся расколом между ВМС и группой «Национального возрождения» во главе со Щегловитовым. Щегловитов занял непримиримую позицию по отношению к политике, проводившейся ВМС, хотя его группа и входила в ВМС как одна из составных его частей. Главным пунктом расхождения все же являлся вопрос о реальных способах восстановления монархии в России. В то время, как ВМС считал необходимым и достаточным для этого лишь наличие «законных» прав на престол, группа «Национального возрождения» считала, что для этого необходимо и очень важно также свободное волеизъявление народных масс[7].

Недовольство политикой ВМС исходило в рассматриваемый период, главным образом из будапештских монархических кругов, полагавших необходимым на готовившемся монархическом съезде поставить вопрос о значительном изменении состава ВМС. Именно от них исходила инициатива выставления кандидатуры князя Д.П. Голицына, который должен был заменить Маркова-2. Их точку зрения разделяли монархические группы во Франции, Сербии и Болгарии. Однако позиции Маркова-2 укрепило вхождение в совет Римского-Корсакова, являвшегося ярым сторонником Маркова.

Важным вопросом, волновавшим монархическую эмиграцию, стало заключение советско-германского договора в Рапалло. ГПУ фиксировало буквально панику в среде берлинских монархистов. Положение монархистов в Германии стало настолько очевидно непрочным, что перед ними в весьма острой решительной форме стал вопрос о необходимости перенести свою деятельность либо во Францию, либо в Венгрию.

Мысль о возможности сближения с французскими правительственными кругами возникла у монархистов еще в период Генуэзской конференции и уже в мае 1922 г. их парижской группой при участии представителя ВМС были начаты предварительные переговоры с французским министерством иностранных дел, переговоры, имевшие своей конечной целью воздействовать на французское правительство в целях прекращения дальнейшего игнорирования Францией русского монархического движения[8].

Сторонники венгерской ориентации аргументировали свое положение тем, что ярый монархист князь Голицын, находившийся в Будапеште, занял почти официальное положение при венгерском правительстве и пользуется правами аккредитованного посла, с которым правительство Хорти неизменно совещалось по всем «русским вопросам»[9]. Вместе с тем, венгерское правительство в течение более двух месяцев не давало ВМС ответа на просьбу разрешить устроить в Будапеште монархический съезд и вынудило ВМС начать ходатайствовать об этом перед правительствами других стран. В еще большей мере переезд монархистов в Венгрию затормозил доклад, сделанный князем В.М. Волконским на заседании ВМС, в котором он определенно указывал, что венгерское правительство за последнее время стало на точку зрения необходимости решительной борьбы с монархизмом, а посему русским монархистам в Венгрии делать, разумеется, нечего.

Группа Маркова 2‑го противилась переезду из Германии, мотивируя это тем, что с германскими националистическими и монархическими кругами через посредство В.В. Бискупского, Миллер-Гульдмана и графа Равантлева налажена очень тесная связь и что контакт, установленный с баварской монархической организацией «Ауфбау», даст возможность русским монархистам, несмотря даже на события, происшедшие в связи с убийством В. Ратенау[10], в достаточной мере прочно чувствовать себя на территории Германии[11].

ГПУ отмечало также ухудшение во взаимоотношениях между монархистами и Врангелем, вследствие отказа последнего открыто выставить монархические лозунги[12]. Одновременно раскол между ВМС и группой Ефимовского в значительной степени сошел на нет.

В мае-июне 1922 г. отмечалась организация все новых и новых монархических объединений по всей территории Балканского полуострова, в особенности, в Сербии и Болгарии. Возникший в 1921 г. Союз освобождения казачества, а также группа Бенги активно работали в Праге. В Константинополе вновь организовалось монархическое объединение им. Козьмы Минина.

В середине 1922 г. события, прошедшие в связи с разоружением армии Врангеля[13] в Болгарии, сильно отразились и на политической деятельности организации «Национального возрождения» во главе со Щегловитовым. Часть членов редакции «Русского дела» и Главного совета были высланы из Болгарии, а газета «Русское дело» была закрыта. Политический центр «Национального возрождения» планировал переехать в Сербию в Белград.

Вместе с тем, документы свидетельствуют, что в течение второй половины 1922 г. внимание Щегловитова вновь было обращено на Германию, где он намеревался возобновить свою деятельность и связи, стремясь к заключению договоров по образцу проведенных в Австрии с некоторыми крупными германскими фирмами.

Что касается Украинского Громодянского комитета в Праге, то он привлекал внимание не только «черносотенной украинской эмиграции», но и монархистов других направлений.

ГПУ фиксировало, что в 1922 г. в Прагу начали съезжаться бывшие министры, деятели УНС, надеявшиеся на материальную поддержку, а также пытавшиеся использовать «гостеприимность чехов» для новой концентрации сил с целью создания политического блока, который объединил бы все политические действия за границей и на Украине. Именно в Праге сосредоточились также лидеры социал-демократов и эсеров Украины. Что касалось Тарновского центра, то он терял свой авторитет, и ожидалось, что Громодянский комитет возьмет функции у Тарновского петлюровского центра не только правительственные, но и командования петлюровской армией, интернированной с этой целью в июне 1922 г. в польских лагерях. В планы Громодянского комитета входила также переброска в Прикарпатскую Русь нескольких тысяч казаков, кубанцев и украинцев вместе с врангелевской армией.

ИНФО также обращал внимание на такие две значительные организации монархистов, как: крупная по количеству членов (1500 человек) организация, возглавляемая Русским комитетом в Данцигском районе и Русский совет при главнокомандующем русской армии генерале Врангеле, в составе которого произошли изменения.

ИНФО ГПУ сообщало во власть о том, что при ВМС существовала боевая группа, так называемая террористическая пятерка, состоявшая из лиц, давших клятву исполнить все приказания ВМС полностью, и во что бы то ни стало, и именно этой группой готовилось покушение на советских деятелей – Чичерина, Раковского и Крестинского.

Работа монархистов в России выражалась преимущественно в распространении листовок

В марте 1922 г. работа монархистов в России выражалась преимущественно в распространении листовок и прокламаций, в том числе «Союза русского народа». Эти листовки и прокламации зачитывались крестьянами на сходах и собраниях, а монархическая агитация велась преимущественно среди зажиточных крестьян. Сообщения с мест свидетельствовали о стремлении монархистов добиться своего влияния в приходских советах, что местами им удавалось. ГПУ в рассматриваемый период отмечало факт роста монархических групп в Сибири, которые состояли преимущественно из офицеров, духовенства и кулачества и подготавливали восстание. Сибирскими организациями монархистов были отпечатаны в 70-ти тысячах экземпляров воззвания к русскому народу. По оценке ГПУ эти воззвания носили «погромно-монархический характер».

Среди дальневосточных монархистов, а также в монархических группах, разбросанных по территории Китая, по оценке ГПУ, царила растерянность в связи с уходом атамана Семенова со всеми денежными суммами монархистов. Что касалось деятельности монархистов на территории РСФСР, то она была крайне ничтожна и заключалась по преимуществу в распространении разного рода провокационных слухов. В Сибири были ликвидированы некоторые офицерские монархические организации, стремившиеся поднять восстание против советской власти.

Одновременно информация ОГПУ содержала обнадеживающий для советского руководства факт, что работа монархистов в России «ничтожна». Некоторое исключение составляла только Уральская губерния. Так, в г. Уральске расклеивались объявления с лозунгом «Долой коммунистов, да здравствует Николай II», распространялись провокационные слухи о военных событиях на Кубани, о десанте Врангеля и т.п.[14]

В рассматриваемый период, по свидетельству ГПУ, конституционные монархисты, в целях проведения в жизнь своих планов, приняли решение о перенесении центра тяжести своей деятельности на соответствующую работу среди крестьян Юга России и преимущественно Украины. ГПУ фиксировало, что у монархистов потеряна вера в осуществление активной интервенции, возглавляемой Врангелем. Монархисты считали необходимым готовить интервенцию постепенно и, прежде всего, добиться расположения крестьян, снабжая их товарами. С этой целью конституционные монархисты создали торговое общество – Крестьянский восточный торговый союз, который вошел в контакт с другими организациями, располагавшими денежными средствами, например, такими как Всероссийский крестьянский союз и Союз Вольного казачества[15]. Между этими организациями было достигнуто соглашение на следующих принципиальных условиях: «Главной целью объединенного общества является восстановление, помимо советской власти, торговых и экономических сношений с Украиной и Россией путем оказания помощи крестьянству через местные (подпольные) организации Всероссийского крестьянского союза, а также крестьянской кооперации»[16].

В сентябре 1922 г. вся деятельность монархистов по-прежнему была сосредоточена главным образом за границей. Работа монархистов в России была незначительной, если говорить о каких-либо ее организованных действиях.

Наиболее активным местом работы монархистов в России был Юго-Восток, где продолжали свою деятельность возникшие ранее такие общества как: «За единую неделимую Россию», «Союз русского народа». В составе этих обществ находились кулацкие слои крестьянства, бывшее чиновничество, офицерство, профессура и местная интеллигенция. Работа их заключалась в поддержке «местного бандитизма», распространении различных воззваний, литературы, брошюр антисемитского содержания и слухов о прибытии десанта Врангеля, Николая Николаевича и т.д. По-прежнему наиболее значительными оставались германская и французская ориентация монархистов, объединенных Высшим монархическим советом, находившимся в Берлине.

В материалах ГПУ зафиксированы факты деятельности монархистов в российских церковных кругах. Монархисты, как правило, группировались вокруг черносотенного духовенства, и, по оценке ГПУ, стремились создать в церковно-приходских советах свои ячейки.

В ноябре 1922 г. ГПУ сообщало, что деятельность монархистов и кадетов протекает исключительно за границей, и связей с Россией они почти не имеют за исключением интеллигентских кругов Петрограда и отчасти Москвы[17].

Май и июнь 1922 г. прошли в интенсивной подготовке монархического съезда

Съезд монархистов состоялся в июне 1922 г. в Будапеште. На этом съезде «хозяйственного восстановления России» обсуждались способы и средства переезда русских монархистов из Болгарии в Венгрию, а главным оставался вопрос о созыве конгресса всех монархистов, проживавших за границей. Задачи предстоящего конгресса сводились к необходимости обсудить важность переброски некоторых контингентов армии Врангеля в Венгрию, а также принять решение по вопросам, возникшим в связи с конференцией в Гааге.

Побудительной причиной к созыву будапештского съезда, по оценке ГПУ, стал назревший «министерский» кризис в Высшем монархическом совете. Причины его сводились к тому, что ВМС объединил в одно целое всех сторонников монархической мысли среди эмиграции. В его состав вошли далеко неоднородные элементы: либералы, стремившиеся к объединению с кадетами, абсолютисты и крайние элементы. Всех их возглавлял Марков 2-й, по оценке многих «человек неуступчивый, не созданный для примирения указанных течений». Либеральные монархисты порицали Маркова 2-го за его политическую борьбу с социалистами вообще, а не в частности с большевиками, и за его сдержанное отношение к Врангелю. В среде либеральных монархистов считалось, что: «Врангель – наша единственная надежда. Не имея ее, пустым звуком будет интервенция. Лучше временно помириться с кадетами, эсдеками и эсерами, чтобы сломить большевиков. Интересно отметить расхождение этих двух течений по еврейскому вопросу, заключающемуся в следующем. Либеральные монархисты считают необходимым дать им (евреям) гарантию и тем самым привлечь их (и их капиталы) на свою сторону».

ГПУ отмечало, что Марков и его сторонники учитывают огромную роль, которую в предстоящей борьбе играет антисемитизм. По их мнению, «нет недостатка в погромных элементах, ставящих антисемитизм наравне с монархизмом». По оценке, данной ИНФО ГПУ, монархисты считали, что еврейский вопрос разрешится в России естественным путем; а личные счеты, личные долги, личные недоразумения особенно остро ощущаются здесь, за границей, в до крайности сгущенной атмосфере, создавшейся вокруг ВМС.

В обзоре ГПУ отмечалось, что среди монархистов существуют два основных течения по вопросу об интервенции в Советскую Россию. Одно из них – франкофильское во главе с А.Ф. Треповым, руководителем монархистов в Париже. Группа эта считает необходимым возможно скорее начать вооруженную борьбу с Советской Россией, полагая, что конъюнктура, в связи с провалом конференции и отказом Советской России в кредитах, вполне благоприятная. Группа эта в лице Трепова получила аудиенцию у Пуанкаре, во время которой он обещал ему материальную и духовную поддержку со стороны Франции. Пуанкаре согласился с известным планом интервенции в России при участии врангелевской и румынской армий. Он обещал получить согласие болгарского правительства на отправку 15 тысяч врангелевских солдат в Грецию. В Грецию именно потому, чтобы отвлечь внимание общественных кругов Болгарии и главным образом болгарских коммунистов. Единственное возражение Пуанкаре по поводу поддержки русских монархистов заключалось в том, что русские монархисты, германофильски настроенные, действуютпо указаниям германских монархистов. Платформа Трепова угрожала расколом монархическому движению, так как ЦК монархистов в Берлине до сих пор не был согласен с планами Трепова и его французских друзей. Берлинские монархисты выступили против непосредственной интервенции, против франкофильской деятельности Трепова, против кандидата на русский престол князя Кирилла Владимировича, выдвигаемого русскими монархистами во Франции.

Анализируя расстановку сил в монархическом движении, ОГПУ делало вывод о том, что реальной кандидатурой на русский престол мог бы стать бывший князь Николай Николаевич. Группировка (Марков 2-й – красновцы) считали необходимым, чтобы Николай Николаевич провозгласил себя русским императором или, в крайнем случае «блюстителем престола российского». Другое направление в русской эмиграции, а это главным образом земство, торгово-промышленные круги, кадеты, группа Б.В. Савинкова, Врангель и его армия считали, что необходимо только назначение Николая Николаевича верховным главнокомандующим всех антисоветских войск с целью доведения России при его кандидатуре до Учредительного собрания нового состава. Одновременно франкофильская группа Трепова надеялась устранить эти два разногласия и под своим руководством объединить на франкофильской платформе все русские монархические течения. С этой целью в Женеве состоялось предварительное совещание делегатов обоих течений, которое должно было подготовить почву к монархическому конгрессу.

По свидетельству документов так называемая, «Берлинская группа», стоявшая на платформе Рейхенгалльского конгресса, считала, что лишь монархическая Германия может уничтожить большевизм в России, но за это Россия потребует пересмотра Версальского договора, экономического разрушения Польши и предоставит Германии определенные экономические выгоды в России. Высший монархический совет в Берлине считал восстановление монархии в Германии делом ближайшего времени и не считал нужным сменить «…выжидательную политику на немедленную военную интервенцию в Советскую Россию».

Партия Трепова старалась отвлечь берлинских делегатов от их германской ориентации, использовав для этой цели Рапалльский договор, доказывая, что именно в данный момент, «когда большевики в России не имеют никакого влияния» и Франция готова оказать поддержку, интервенция может рассчитывать на успех.

Так называемая «Парижская партия» была отнюдь не согласна с постановлением Рейхенгальского конгресса и не желала ставить свои планы по восстановлению монархической России в зависимость от политических перемен в Германии. Партия Трепова, в свою очередь, искала французской поддержки для скорой интервенции против РСФСР, оставляя на ближайшее будущее франкофильскую политику, и считала необходимым кроме Франции привлечь также Америку.

«Парижская партия» предлагала выставить на предстоящем монархическом конгрессе общую резолюцию обеих монархических партий, которая должна выразить протест против взаимоотношений Германии с Россией и подчеркнуть русско-франко-американскую солидарность и существующую издавна дружбу между Францией и Россией. Берлинская группа ради общих интересов готова была пойти на объединение всех русских монархических сил.

ГПУ фиксировало, что прошедшее предварительное совещание обеих делегаций в Швейцарии подготовило хорошую почву для совместной работы на предстоявшем конгрессе. Однако, другой линии придерживались конституционные монархисты, группировка которых, возглавляемая Ефимовским и Бискупским, в Берлине отказалась, если не формально, то фактически, от группы Маркова и предложила на престол бывшего великого князя Кирилла Владимировича.

ГПУ информировало, что Кирилл Владимирович считает себя до некоторой степени либералом, придерживается той точки зрения, что восстановление трона в России возможно лишь при поддержке и помощи русского крестьянства.

Для проведения в жизнь своих планов конституционные монархисты решили перенести центр тяжести своей деятельности на соответствующую работу среди крестьян Юга России и преимущественно Украины. В активную интервенцию, возглавляемую Врангелем, у них вера потеряна, Поэтому решено подготовить ее постепенно и прежде всего, снискать себе расположение крестьян, снабжая их товарами. Для этого конституционные монархисты создали торговое общество – Крестьянский восточный торговый союз. Это общество вошло в контакт с другими организациями, располагавшими денежными средствами, как, например, Всероссийский крестьянский союз и Союз Вольного казачества. ГПУ констатировало, что главной целью объединенного общества являлось восстановление, помимо советской власти, торговых и экономических сношений с Украиной и Россией путем оказания помощи крестьянству через местные (подпольные) организации Всероссийского крестьянского союза, а также крестьянской кооперации.

«Насколько мы видим, – информировало в отчете ГПУ, – линия, которой придерживаются конституционные монархисты, существенно расходится с линией Маркова. Она учитывает роль русского крестьянства, рассчитывает на него как на силу, на которую при благоприятных результатах интервенции можно будет опереться. С этой целью они стараются помочь ему в тот момент, когда оно испытывает большие затруднения в вопросах восстановления разрушенного своего хозяйства войной и революцией, они стараются привлечь крестьянство реальной материальной помощью. Насколько возможна с их стороны такая помощь, конечно, вещь весьма и весьма сомнительная, но что курс, который взяли конституционные монархисты, это плоды их пятилетнего опыта, заставившего понять, что время лобовых атак прошло, что партия, рассчитывающая на жизненность, должна искать поддержку в массах (конечно, не рабочих), заставило их обратиться к крестьянству, к зажиточной его части, предлагая ему материальную помощь, на что указывает их связь с Украиной. Из других монархических групп нужно отметить «Национальное возрождение» во главе со Щегловитовым. События, прошедшие в связи с разоружением армии Врангеля в Болгарии, сильно отразились и на политической деятельности «Национального возрождения». Часть членов редакции «Русского дела», Главного совета были высланы из Болгарии, газета «Русское дело» закрыта. В настоящее время политический центр «Национального возрождения» собирается переехать в Сербию в Белград. За последнее время внимание Щегловитова снова обращено на Германию, где он намерен возобновить свою деятельность и связи, стремясь к заключению договоров по образцу проведенных в Австрии с некоторыми крупными германскими фирмами. Украинский Громодянский комитет в Праге привлекает за последнее время внимание не только черносотенной украинской эмиграции, [но] и другие направления.

Аналитики органов советской госбезопасности того времени отмечали также, что на «…совещании в Швейцарии «партия Трепова» старалась отвлечь берлинских делегатов от их германской ориентации, использовав для этой цели Рапалльский договор, доказывая, что именно в данный момент, «когда большевики в России не имеют никакого влияния» и Франция готова оказать поддержку, интервенция может рассчитывать на успех. Парижская делегация предлагала выставить на предстоящем монархическом конгрессе общую резолюцию обеих монархических партий, которая должна была выразить протест против взаимоотношений Германии с Россией и подчеркнуть русско-франко-американскую солидарность и существовавшую издавна дружбу между Францией и Россией. Берлинская группа ради общих интересов была готова пойти на объединение всех русских монархических сил». ИНФО ГПУ делало вывод о том, что «таким образом, предварительное совещание обеих делегаций в Швейцарии подготовило хорошую почву для совместной работы на предстоящем конгрессе»[18].

ГПУ обращало также внимание на позиции конституционных монархистов во главе с Ефимовским и Бискупским в Берлине, которые фактически отказались от группы Маркова и выдвинули на престол бывшего великого князя Кирилла Владимировича, который считает, как сообщало ГПУ, «…себя до некоторой степени либералом, придерживается той точки зрения, что восстановление трона возможно лишь при поддержке и помощи русского крестьянства». Таким образом, документы дают возможность говорить о расхождении линии действий конституционных монархистов и линии Маркова.

ГПУ подытоживало, что конституционные монархисты, учитывая роль русского крестьянства, рассчитывали на него как на силу, на которую при благоприятных результатах интервенции можно будет опереться. С этой целью они старались оказать ему реальную материальную помощь в тот момент, когда оно испытывает большие затруднения в вопросах восстановления разрушенного войной и революцией хозяйства, стараются привлечь крестьянство. «Насколько возможна с их стороны такая помощь, конечно, вещь весьма и весьма сомнительная, – отмечали чекисты, – но что курс, который взяли конституционные монархисты, это плоды их пятилетнего опыта, заставившего понять, что время лобовых атак прошло, что партия, рассчитывающая на жизненность, должна искать поддержку в массах (конечно, не рабочих), заставило их обратиться к крестьянству, к зажиточной его части, предлагая ему материальную помощь, на что указывает их связь с Украиной».

ВМС распался на ряд групп… В Германии образовалось еще одно высшее монархическое объединение – Верховный Монархический Совет

ГПУ сообщало также о том, что «…в сентябре 1922 г., не пережив кризиса, ВМС распался на ряд групп. 1-я группа – легитимистов-абсолютинистов во главе с Марковым 2-м, потерявшим в последнее время влияние не только среди монархистов, но даже и среди французских правительствующих кругов (вообще русская политика во Франции имела своей базой русские политические круги во главе с Милюковым и стоявшие ближе к нему политические группировки эсеров и группу Савинкова); 2-я группа – «конституционалистов», группировавшаяся вокруг Масленникова и Ефимовского и 3-я группа – «Братство белого креста», или «крестовики», с Павловым и Крыжановским во главе; к группе примыкали главным образом военные, как правило, ярые антисемиты. Группа имела более тесную связь с Россией, чем остальные, и пользовалась влиянием. 4-я группа – «Мюнхенская», «Ауфбау» во главе с Бискупским, имела больше всех средств и влияния благодаря поддержке баварских правительственных кругов. В рассматриваемый период часть членов высшего ВМС перебралась в Мюнхен, где образовала 2-й постоянный центр и приступила к подготовке международного монархического конгресса. Одновременно в Германии образовалось еще одно высшее монархическое объединение – Верховный монархический совет, председателем которого является Николай Николаевич, товарищем председателя – граф Коковцев (Центр – Берлин – Мюнхен). Средства Верховного монархического совета, по данным ГПУ, были очень велики и отпускались членам дома Романовых. ВМС стал высшим органом правления всех монархических организаций и при совете имелось военное совещание во главе с Бискупским. Верховный монархический совет имел тесную связь с Высшим монархическим советом и генералом Врангелем. Особенное влияние обращалось ими на устройство центров подпольной работы в Советской России и на Украине».

В отчетах ГПУ фиксировались имевшие место достаточно тесные связи русских монархистов в Германии с германскими монархистами. ГПУ сообщало о заявлении Маркова 2-го и Масленникова в Париже, где оба доказывали, что Россию может спасти только царь. «Марков 2-й, указывая на рост монархизма в России, заявлял, что монархисты представлены везде: в Красной Армии и заграничных представительствах советской власти, где работали осторожно и обеспечивали себе позиции для будущего. Заявление о росте монархизма подкреплялось цифрами: в 1921 г. в монархическом съезде участвовало 23 организации, в 1922 г. – заявило об участии 120».

Монархическая организация «Национальное возрождение» была тесно связана с русскими монархическими организациями Югославии; в Париже было очевидно оживление деятельности «Русского национального союза», имевшего филиалы во всех главных пунктах русской эмиграции.

Информаторы ГПУ не могли пройти мимо существовавших больших разногласий в среде монархистов, возникавших преимущественно по вопросу оценки деятельности великого князя Кирилла Владимировича, который опубликовал во французских газетах манифест и заявил, что по праву первородства считает себя главой императорского и блюстителем русского престола.

ГПУ сообщало: «Кирилл Владимирович обладает довольно большими связями в монархической среде. Ему «присягнул» проживавший в Кенигсберге генерал Глазенап, его поддерживают мюнхенские монархисты во главе с Бискупским, установлена тесная связь с генералом Красновым, который вел работу среди казаков, находившихся на Балканах, а также установилась связь с партией Людендорфа и правой баварской группой. При участии Горемыкина на юге Франции состоялся целый ряд совещаний о дальнейших действиях и работе монархистов. Ныне Горемыкин вернулся в Берлин и на днях выезжает в Сербию для свидания с генералом Врангелем. Очевидно, Горемыкин постарается склонить Врангеля к признанию Кирилла Владимировича. Николай Николаевич, призванный манифестом Кирилла Владимировича к верховенству над всеми российскими армиями (даже в том числе и над Красной), вел себя очень осторожно и от активной работы уклонялся, очевидно».

ГПУ полагало, что Николай Николаевич хотел сам занять место Кирилла Владимировича, так как ВМС всегда стремился к тому, чтобы возглавить монархическое движение кем-нибудь из членов дома Романовых и в качестве наиболее приемлемого кандидата выставлялся Николай Николаевич.

По наблюдениям ГПУ, эмигрантская масса монархического толка отнеслась к манифесту Кирилла Владимировича в общем отрицательно и больше склонялась на сторону Николая Николаевича. «Главное внимание руководящих монархических кругов по-прежнему было обращено на обработку эмигрантской массы. Вся информация монархистов по положению Советской России носила частный характер и никаких серьезных сношений ни с Красной Армией, ни с отдельными руководителями Советской России не было. Также не существовало серьезных организаций на территории Советской республики».

В документах ГПУ находятся свидетельства того, что «в среде русской эмиграции пользовалось популярностью крайне монархическое «Братство белого креста», предполагавшее создать новый монархический строй, не имевший дефектов, сваливших монархию в 1917 году. Украинские монархисты напрягали все свои силы, чтобы создать единую организацию под руководством Василия Вышиванного».

В декабре 1922 г. информаторы ГПУ обращали внимание на «рост кирилловщины». Вопрос о выступлении бывшего князя Кирилла Владимировича по-прежнему являлся для монархистов доминирующим над всеми остальными, к тому же монархическое большинство находилось на стороне Кирилла Владимировича. Он имел, по данным ГПУ, «за собой 80% работающих за границей монархистов и других примыкающих к ним групп. По сведениям из Берлина, съезд монархистов назначен на 26 октября в Париже. Возможен приезд Николая Николаевича и Кирилла Владимировича. Острая дискуссия между правым и левым течением на съезде произойдет, вероятно, по вопросу о новом председателе ВМС. Кандидатами со стороны правых выдвигаются Марков 2-й и Трепов (председатель ВМС в Париже), левые будут поддерживать Волконского (Прага). Кроме того, есть кандидатура Гури. Его поддерживают сторонники связи с торгово-промышленными кругами… В ВМС идет лихорадочная работа по выработке общей тактики правых конституционалистов, дабы на съезде не произошло раскола. Работа ВМС сводится к тому, чтобы получить поддержку всех германских монархических объединений и, войдя в контакт с парижским объединением, получить большинство»[19].

«О возникновении «белого Интернационала» ГПУ узнало в 1921 г.»

Информационные документы ГПУ содержат материал о проходившем 15-18 сентября 1922 г. в г. Мюнхене международном съезде монархистов, с целью противопоставления красному III Интернационалу – Интернационала белого. О возникновении «белого Интернационала» ГПУ узнало еще в 1921 г. Деятельнейшее участие в организации этого нового монархического международного движения приняли: 1) военно-монархические группы Германии, куда входили «Оргеш» с «Консулом»; 2) придворные круги Испании; 3) Ватикан с его клерикальной партией; 4) французские монархисты и другие, менее значительные монархические организации различных стран.

Центром «белого Интернационала» была Германия. Инициатором конгресса в Мюнхене выступил Шейбнер–Рихтер, начавший интернационализацию русского монархизма с Рейхенгалля. ГПУ сообщало: «Все делегации съезда высказались за восстановление прежних императорских фамилий: на трон Австрии признаны права за сыном умершего экс-кайзера – Карла Отто, поляки высказались за кандидатуру своего Габсбурга – Карла Стефана, чехи желали видеть королем Макса Гогенбургского, а венгры выставляли несколько кандидатов – претендентов. В кругах международного капитала идея интернационализации монархизма не пользовалась особой популярностью».

В ВМС были крайне заинтересованы установлением какой-либо связи с Советской Россией, так как выяснилось, что посылаемые ВМС агенты доезжали только до границы и собирали материал на пограничной полосе. С Россией связь была лишь письменная, путем обыкновенной переписки частных лиц, для восстановления же правильной работы в России у ВМС не хватало средств.

ГПУ особенно акцентировало внимание на позицию Врангеля, который, «…по мнению ВМС, занял по отношению к монархистам непримиримую позицию. Монархисты считают, что Врангель подпал под влияние кадетов и поэтому решили повести борьбу с Врангелем с целью вырвать у него армию».

В документах ИНФО имеются сведения о подготовке Дмитрием Павловичем «нового плана действий». По этому поводу ГПУ сообщало: «По последним сведениям, бывший великий князь Дмитрий Павлович находится сейчас в Финляндии и готовит интервенцию. Генерал Глазенап формирует корпус, запись в который в Будапеште ведет монархическое объединение. Записанные отправляются в Германию и Гамбург к Вермонту, а оттуда в Финляндию (у Кирилла Владимировича колоссальные средства и по его указанию сейчас действует Дмитрий Павлович в Финляндии). Великой княгине Виктории Федоровне удалось добиться крупной материальной поддержки французов и сейчас ведутся переговоры об этом же с англичанами»[20].

«Большое внимание ГПУ обращало на организацию «Ауфбау»

Большое внимание ГПУ обращало на организацию «Ауфбау» и деятельность стоявшего во главе общества «Ауфбау», Шейбнера–Рихтера. ГПУ сообщало: «Общество это, официально преследующее чисто коммерческие цели, на самом деле является конспиративной политической немецкой монархической организацией. Шейбнер, безусловно, инструктируется во всех своих действиях Бискупским, который использует его для своих комбинаций. В настоящее время Шейбнер с Бискупским ведут чрезвычайно сложную политическую игру, которая в главном ставит себе следующие цели:

1) Восстановление Габсбургов [на] австро-украинском престоле. Для работы в этом направлении у них находится полковник Бауэр, состоящий в самых тесных сношениях с Бискупским. В Австрии происходит организация состоящих из немцев особых отрядов под руководством германских офицеров, посланных для этой цели из Баварии… Особенно сильно они развиты в Тироле. Вся затея с вышеназванным Вильгельмом Габсбургским, в которой видную роль играют Шейбнер и Бискупский, была подготовкой к общему плану более крупного масштаба.

2) Восстановление Виттельсбахов на южно-германский престол (Бавария, Вюртемберг, Штутгарт). Несомненно, что в этой комбинации Шейбнер и Бискупский поддерживаются баварской королевской партией и германскими националистами ДНФИ.

3) Соединение с Венгрией, которая к тому времени должна слиться с Австрией под скипетром Габсбургов. В Венгрии работа в этом направлении производится правыми венгерскими кругами, находящимися в тесной связи с таковыми же в Баварии… Несомненно, что в этой всей комбинации главной двигательной силой является группа Людендорфа, в руках которой находится вся подготовка намечающегося в Баварии переворота, разработанного как в военной, так и в гражданской частях»[21].

В Париже состоялся 2-й монархический съезд

16 ноября 1922 г. в Париже состоялся 2‑й монархический съезд, на котором присутствовало около 160 человек из Германии, Франции, Сербии, Болгарии, Чехии, Бельгии, Дании, Румынии, Греции, Англии, Италии, Венгрии, Австрии и др., всего 96 организаций, из них с правом голоса – 75. ГПУ сообщало по этому поводу следующее: «Вопрос о местоблюстительстве престола, решенный съездом, обнаружил полнейшее крушение кирилловщины и выявил симпатии делегатов к бывшему великому князю Николаю Николаевичу, который письменно изъявил согласие стать во главе монархического движения, но признает необходимость ждать подходящего общеевропейского момента, чтобы стать во главе всех армий, как русских, так и иностранных (о чем им ведутся все время переговоры), но выжидание, по его мнению, необходимо в течение года – двух, пока Европа не устроит своих дел, тем более, что при спокойном, неагрессивном состоянии большевизма последний все более и более разлагается. Окончательное разрешение вопроса о местоблюстительстве престола съезд постановил считать неразрешенным впредь до решения этой «проблемы» императорской фамилией. Возглавление монархического движения за рубежом признано за Николаем Николаевичем». Авторитет по всем вопросам монархического движения был признан за Марией Федоровной[22], напротив, упал авторитет как Кирилла Владимировича, так и Дмитрия Павловича».

Информаторы Лубянки в 1923 г. констатировали наличие единого национального фронта, а также то, что по предложению Франции и настоянию ряда монархических групп, Николай Николаевич взял на себя миссию возглавить русское национальное движение в эмиграции. Трения между группами монархистов, – отмечало ГПУ, – однако, далеко не были устранены. Парижские группы выступали против объединения с ВМС (Высший монархический совет), возглавляемым Марковым 2-м, а Николай Николаевич, стоявший за союз с ВМС, инсценировал отказ в приеме приехавшего к нему в Париж Маркова 2-го. В то же время Кирилл Владимирович не желал идти на соглашение с Николаем Николаевичем.

Как свидетельствуют документы ведомства «Лубянки», Николай Николаевич создал в Париже Военный совет в составе Врангеля, намечавшегося командующим всеми силами, и генералов П.Н. Шатилова, Е.К. Миллера, А.П. Богаевского, князя П.Д. Долгорукова и Ф. Фоша (последний при своей поездке в Румынию ознакомился с состоянием русских частей). Имелось также соглашение с С.В. Петлюрой, который должен был подчинить Военному совету свои войска.

В Белграде выехавшему туда Николаю Николаевичу присягнул на верность офицерский корпус. Тем самым было положено начало преемственности его на русский престол. Были организованы вербовочные пункты, причем предполагалось привлечение в армию немецких офицеров и солдат. Николай Николаевич финансировался Францией, Марией Федоровной и финансовыми кругами, добровольно обложившими себя».

В документах ГПУ зафиксировано также: «В русских монархических кругах в Германии, группирующихся вокруг Кирилла Владимировича, происходят трения. Ставленники Кирилла Владимировича, пользуясь благожелательным отношением к ним правительственных кругов Баварии, нередко добиваются высылки оппозиционеров. Несмотря на подобные приемы, оппозиции удалось провести перевыборы «Комитета объединения» при Кирилле Владимировиче, чем раскол еще более углублен.

Кирилл Владимирович ориентируется на германские монархические круги и пользуется поддержкой Э. Людендорфа и баварского правительства, это подрывает окончательно его почву во Франции. Правыми германскими промышленными кругами ему предоставлено под залог драгоценностей 5-6 млн золотых марок. Деятельность Кирилла Владимировича заключается главным образом в большом прокламировании себя в России как претендента на престол. На средства баварских монархистов издается газета «Русская трибуна», последний номер издан в количестве 75 тыс. экз. и распространяется через представительства Кирилла Владимировича в странах Европы и Северной Америки. В монархических группах в Харбине обсуждался вопрос о выступлении в Приморье. Предполагается формирование регулярных казачьих частей. Япония к планам монархистов относится безразлично».