Цивилизационный феномен России в ХХ столетии в формате всемирной истории

В современной России в ХХI в. происходит своеобразный инновационный прорыв, обусловленный активным научным осмыслением ранее совершенно секретных документальных источников бывших советских архивов, в том числе значительного архивного пласта документов важнейшей властной структуры советского времени – мощного информационного аппарата ведомства «Лубянки». Этот источник признан сегодня наиболее репрезентативным для постижения советской истории в ХХ столетии, а именно происшедшего масштабного социального эксперимента, или иными словами цивилизационного феномена России в ХХ столетии в формате всемирной истории. Вместе с тем, советская политическая система до сих пор остается наиболее сложной структурой, когда- либо созданной и до сих пор все еще недостаточно исследованной. Информационными структурами силового ведомства советской госбезопасности советское общество в целом тщательно, буквально как рентгеном, просвечивалось по всем градациям и всем его составляющим – положение рабочих, крестьян, интеллигенции, что происходило в армии, в национальных восточных окраинах, имеются ли перспективы политической борьбы с новой властью у политических партий бывшей Российской империи – монархистов, кадетов, меньшевиков, анархистов, эсеров.

Сегодня мы можем констатировать, что высшее советское государственное и политическое руководство СССР знало о том, что же происходило в стране и отвечало протестующему народу – репрессиями. А потому нам еще предстоит изучить феномен двух потоков советской информации – один поток объективной информации и другой – чисто пропагандистский, рассчитанный на широкие круги общества, где содержались преимущественно только позитивные факты. Это особенно важно с той точки зрения, что главным образом только на пропагандистской информации формировалась официальная концепция истории России советского периода ХХ века, в которой подчеркивалось успешное, бескризисное строительство социализма.

На основании изучения таких ключевых проблем в истории советского общества как: рабочий класс, крестьянство, интеллигенция, политические партии, армия, церковь, эмиграция, протестное движение, состояние национальных образований и др. впервые можно воссоздать объективную картину функционирования советского общества в 1920-30-е годы ХХ в. Сложные задачи тех лет государству предстояло решать в условиях отсутствия необходимых средств, связей с мировой экономикой и новейшими технологическими достижениями Запада, в обстановке крайней нищеты страны и ее граждан. Это порождало достаточно широкое, опасное для власти, разнообразное по форме движение протеста, с которым власть вынуждена была считаться при решении экономических, социальных, политических и идеологических проблем в рассматриваемый период.

В ходе исследования документов становится очевидным, что И.В. Сталиным и его окружением жестко отвергались альтернативные позиции и взгляды на характер экономической отсталости и пути ее преодоления, на перспективы победы социализма в одной отдельно взятой стране, аграрную политику и др. Результатом этих споров в силу ряда обстоятельств, стала победа «сталинского курса». Документы свидетельствуют, что развернувшаяся в стране индустриализация была сопряжена с огромными трудностями, прежде всего, обусловленными дефицитом капиталов, отсутствием квалифицированных кадров, сырья и продуктов, большим разрывом в ценах на промышленные и сельскохозяйственные товары. Вследствие этого происходило обострение отношений между городом и деревней. Недовольство в обществе усиливалось разрушением вековых традиций, перекраиванием без учета исторических и этнических особенностей административной карты России. СССР переживал воздействие сразу нескольких факторов. Они проявлялись: в нехватке запасов зерна, угрожавшей продовольственному обеспечению городских рабочих и Красной Армии; спаде промышленного производства; в страхе, вызванным возможным началом повторного нападения капиталистических держав на СССР, а также в развернувшейся кампании против «левой оппозиции» внутри коммунистической партии. На общую обстановку в стране заметное влияние оказывали продолжавшиеся внутрипартийные дискуссии по различным проблемам внутреннего и международного положения. Практически шла борьба за власть, за лидерство в осуществлении того или иного политического курса в стране. Осуществление его шло достаточно тяжело, о чем свидетельствует, например, 1927 год – год 10-летия «октябрьского переворота». Вопреки юбилейной шумихе, со страниц информационных чекистских документов вставал облик иной страны. Прежде всего, промышленность была охвачена волнениями и забастовками: практически более 500 промышленных предприятий, о существовании которых пишут информаторы Лубянки, ежегодно поражались забастовками и другими формами протеста. В стране царила массовая безработица, невыплата зарплат. Только в январе 1927 г. волна конфликтов прокатилась по 23 металлургическим заводам страны. Рабочие остро реагировали на ущемление их прав и ухудшение материального положения. Основная часть населения страны – крестьянство проявляло недовольно непомерными налогами, низкими ценами на хлеб, высокими – на промышленные товары, так называемые «ножницы цен».

И, наконец, 1929-й год, когда, по словам Сталина, Россия на всех порах устремилась вперед с тем, чтобы обогнать ведущие капиталистические страны. Сталин назвал этот год «годом великого перелома – в экономике, хозяйстве, во всех слоях общества, в том числе крестьянстве, решительно отказавшимся от частной собственности».

Сталин убеждал граждан страны в том, что в 1929 г. «…удалось организовать этот коренной перелом в недрах самого крестьянства и повести за собой широкие массы бедноты и середняков…, несмотря на отчаянное противодействие всех и всяких темных сил, от кулаков и попов до филистеров и правых оппортунистов». И действительно в 1929 г. был принят первый пятилетний план развития народного хозяйства СССР в качестве программы «развернутого социалистического наступления». А 14-й Всероссийский съезд советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов в мае 1929 г. открыто заявил о претворении в жизнь лозунга советской власти – «догнать и перегнать передовые капиталистические страны».

Что же в доступных нам сегодня документах Лубянки? Прежде всего, в год великого перелома и успешного продвижения «по пути догнать и перегнать капитализм», Советский Союз (численность населения которого в тот год составляла 154,2 млн. чел., в том числе в городах – 27,6, в сельских районах – 126,6 млн.) полностью перешел на карточную систему снабжения и распределения продовольствия и товаров.

В марте 1929 г. был произведен переход на нормированное снабжение населения хлебом в городах и промышленных районах, ранее еще не перешедших на эту систему, например, в Казани, Харькове, Севастополе, Хабаровске, Рязани, Калуге и др. В апреле на «твердые нормы» были переведены Сибирь и Дальневосточный край. Власть рассматривала это как вынужденную меру, которая была призвана оградить рубль от обесценения, так как карточная система ограничивала роль и значение денег. Рабочие и служащие еще в 1928-1929 гг. могли покупать на частном рынке до 25% нужных им продуктов, однако рыночные цены резко возрастали. За один только 1928-1929 гг. они увеличились почти на 50%.

Несмотря на парадную внешнюю шумиху и суету, информационные чекистские документы свидетельствовали о достаточно тяжелом положении в стране спустя 10 лет после революции. Об этом руководителям партии и правительства постоянно напоминали ежемесячные обзоры ОГПУ, в которых освещалась суровая реальность. Иногда можно слышать, что обнародование таких документов «очерняет» советскую действительность. Конечно же, это не так. Именно эти документы показывают, что перенес и сколько претерпел народ нашей страны, какими невероятными усилиями выжил, поднимал страну, любил Родину, учился, создавал вооруженные силы, возводил индустриальные объекты, прозревал, отрезвлялся, преодолевая террор, насилие, лицемерие демагогов от власти.

На страницах этих документов впервые предстает не спокойно созидающая страна, как писали об СССР, а страна, в значительной своей части охваченная протестным движением. Это горькая, но это правда, нашей истории.

Исследование документов показывает, что народ в рассматриваемый период жил крайне тяжело. Вполне очевидно, что общество в целом в рассматриваемый временной период переживало тяжелейший процесс приспособления к новой власти, новому укладу жизни. Вместе с тем документы свидетельствуют также о том, что, несмотря ни на что, народ созидал страну, поднимал ее из разрухи, преодолевая все трудности и лишения. И в 1941-м году, в годину великого лихолетья, поднялся в значительной своей части, на защиту Отечества, еще раз во всемирной истории продемонстрировав необоримость России и ее народа. Конечно, нелегко дается нам сегодня постижение своей собственной подлинной истории, истории нашей страны в ХХ столетии. Сохранившиеся уникальные архивные документы того времени, ранее неизвестные и засекреченные – это летопись жизни России, тогда СССР, полная тревог и драматизма, горькая, но наша отечественная история.

В предвоенный период властно вступили на исторический подиум люди нескольких поколений:это родившиеся еще в ХIХ в. (возраст 50–60 лет), в первые годы ХХ в. (возраст 25–30 лет), а также молодые люди до 20 лет^[1]. В основном это было крестьянское население^[2]. Мощный поток официальной пропаганды активно формировал в сознании людей убеждение, что они являются первыми строителями самого справедливого общества на земле, ради чего можно вытерпеть и голод, и нищету. Пафос и оптимизм имели под собой реальную основу, так как за короткий исторический срок разоренная войнами и революциями страна ценой самоотверженного труда и лишений миллионов была превращена в индустриальную державу, открылся широкий доступ населения к образованию, медицине, культуре. Все это поддерживало авторитет власти в глазах советских граждан. Гордость за свою страну, достижения которой связывались с именем Сталина, станут побудительным стимулом для защиты страны в годы войны. С другой стороны, оптимизм официальной пропаганды входил в противоречие с другими реалиями жизни: репрессиями, выселением крестьянства, преследованием религии.

По переписи, проведенной в марте 1939 г., численность населения СССР составила 170 126 000 человек^[3]. С вхождением в состав СССР новых территорий^[4] в 1939-1940-х гг. численность населения страны возросла еще на 20,1 млн. человек. Таким образом, накануне Великой Отечественной войны СССР был одной из самых крупных и самых «молодых» держав мира^[5], к этому надо добавить невероятную динамичность населения предвоенных лет^[6]. Высокая численность населения СССР обеспечивала как производительные, так и вооруженные силы страны в случае агрессии.

Вместе с тем, настоящей трагедией для страны стал последовавший за индустриализацией и коллективизацией голод 1932-1933гг., который держал в смертельных тисках густонаселенные территории Центрального Черноземья (Воронежскую, Курскую и Орловскую области), Средней и Нижней Волги, Северного Кавказа (Ростовскую обл., Кубань и Ставрополье), Юг Украины (включая Крым), Юг Урала, Северный Казахстан и Западную Сибирь. В документах того времени информация о голоде приравнивалась к статусу государственной тайны. Ранней весной 1933 г, когда голод обострился до крайней степени, центральные районы СССР вокруг Москвы были оцеплены контрольными постами частей ОГПУ, милиции и Красной Армии. Беженцы из голодных районов Юга России и Украины, Поволжья, Южного Урала, Северного Казахстана и Западной Сибири не должны были проникать в Центр Советского Союза^[7]. Несмотря на массовый голод в стране, правительство продолжало продавать своим гражданам хлеб, масло, колбасу, сахар и другие продукты за иностранную валюту, и золото через так называемые торгсины – магазины для торговли с иностранцами. В действительности любой человек мог принести туда валюту, золотое кольцо, серьги, монеты. Там, вещь оценивалась в рублях, и на определенную сумму выдавался нужный товар. Голодные люди несли все, что у них было. По данным современных исследований голод унес почти 8 млн жизней. В 1933 г. чрезвычайно велика была смертность по всей стране^[8], ослабившая целый ряд возрастных групп, деформировавшая возрастно-половой состав населения^[9].

Рассекреченные документы госбезопасности рассматриваемого времени свидетельствуют, что в стране по-прежнему грозно бурлила поднятая революцией волна народного чувства социального реванша по отношению к старому миру, к людям, которые этот мир олицетворяли, пробивая для революционного потока все новые русла в области экономики, культуры, политических установлений, социальных отношений. И когда революция стала доходить до каждого человека, когда бедные и даже нищие люди поняли, что они могут не только встать вровень с богатым, имущим, интеллигентным человеком, но и оказаться выше него в социальной иерархии, когда до них дошел этот сокровенный смысл революции, тогда революция стала многомиллионным социальным взрывом, который и стал на десятилетия исторически реальным результатом Октября 1917-го^[10].

В ходе перемен население испытало мощные сдвиги, потеряв, с одной стороны, целые социальные пласты, а с другой, вознеся другую часть народа на исторический пьедестал. В ходе этих драматических процессов формировались миллионные легионы людей, преданных Сталину и коммунистической партии, гордившиеся своим новым эксклюзивным положением.

Согласно проведенной в СССР в 1939 г. переписи, все население страны официально структурно рассматривалось только по трем категориям: рабочие, крестьянство, служащие. Все остальные слои населения, по выражению Сталина, «исчезли с лица советской земли». Однако в переписи имеется упоминание о все-таки существовавшем значительном проценте т.н. «нетрудящегося» населения. В эту категорию включались т.н. «бывшие» люди: дворяне, чиновники старого режима, священники, жандармы и др., которые каким-то образом приспосабливались к новой системе, влача подчас жалкое существование. Особой категорией считались «лишенцы». Причем это была немалая группа населения страны, вообще не имевшая права на труд, на продпаек, на обучение детей в школах. В упомянутых документах присутствуют и такие категории населения как: военнослужащие, люди национальных окраин, сектанты, обновленцы, эмигранты, монархисты, кадеты, меньшевики, анархисты, эсеры (правые, левые), максималисты^[11]. Всех их в скором времени коснется военное лихолетье, в ходе которого большинство этих обиженных людей сделают свой выбор.

Безусловно, что, две наиболее многочисленные категории населения, прежде всего, рабочие^[12] и крестьяне советской страны, стали основными участниками грандиозного социального эксперимента по строительству нового общества. Именно они трудились на главных индустриальных объектах страны, давали стране хлеб. Это был непрерывный и надрывный труд миллионов тружеников города и деревни. Чрезвычайной интенсификации труда, предложенной руководством страны народу, сопутствовал крайне низкий уровень жизни ведущих социальных слоев общества: трехмиллионного рабочего класса и 110-ти миллионного крестьянства. Рабочие существовали в тяжелых бытовых условиях: бараки, антисанитария, скудное питание по продкарточкам, распространение инфекционных, онкозаболеваний, туберкулеза. В итоге умирало множество людей трудоспособного молодого и среднего возраста^[13].

Против крестьянства, не желавшего подчиниться новой власти, применялась такая мера наказания как высылка вместе с детьми в отдаленные, совершенно неосвоенные районы страны. Под личным контролем Г. Ягоды в апреле 1930 г. крупные партии раскулаченных были направлены на объекты золотодобывающей промышленности. Для работы на золотых приисках Сибири было выделено 2050 семей кулаков, на прииски Дальневосточного края – 2500 семей и 3500 человек – одиночек. В следующем, 1931 г., по неполным данным, ОГПУ направило на золотые прииски в Свердловскую область 1000 семей раскулаченных, в Новосибирскую – 1400 семей, в Хабаровский край – 3300 семей. Документы ОГПУ за 1931 г. свидетельствуют о массовой гибели высланных в Нарымский край крестьянских семей^[14]. Общий «контингент» высылаемых кулацких семей в 1931 г. только в Казахстан составил 150 тыс. семей, их рассредоточили в районах бывших Акмолинского и Каркаралинского округов для работы в угольных шахтах, медном и железорудном деле, железнодорожном строительстве^[15]. На вокзалах и улицах центральных городов стали появляться дети спецпереселенцев, бежавшие из ссылки и пополнявшие ряды беспризорников. Жертвой политики ликвидации кулачества и пролетаризации крестьянства стали миллионы людей. Единого мнения историков о людских потерях среди спецпереселенцев пока не существует^[16].

Рабочие выражали свой протест главным образом средствами массовыхзабастовок, обусловленных длительными задержками и низким уровнем зарплаты; снижением тарифных ставок и расценок; повышением норм выработки; переходом на увеличенное число станков и сторонок, невыплатами за сверхурочные работы; непомерной интенсификацией труда, в том числе и женского, отсутствием социальной защиты и др. Для этой большой, относительно сплоченной самими условиями работы и жизни группы населения, была характерна неразрывная связь с деревней. Большинство рабочих в первой трети ХХ в. являлось выходцами из сельской местности, не порывавших связи с землей. Неизгладимая печать крестьянской общинной ментальности, традиций, привычек, уровня культуры и быта, отношения к труду лежала на облике рабочей сферы в рассматриваемые годы.

В своем тягостном положении рабочие обвиняли государство, политику советской власти, партию, профсоюзы. Рабочих возмущали бесхозяйственность, злоупотребления, грубость и невнимательность к их нуждам. К началу 1930-х годов на биржах труда в СССР было зарегистрировано 1 млн 298 тыс человек безработных^[17].

Что касается деревни, то чрезвычайно опасным для власти становилось ожесточенное размежевание крестьянства на три основные группы: 23% составляли середняки, 63% – маломощные крестьяне, зажиточная группа составляла 14% населения^[18]. Крестьянство проявляло недовольство непомерными налогами, низкими ценами на хлеб, высокими – на промышленные товары, так называемые «ножницы цен». Вместе с тем, сталинская риторика рассматриваемых лет сводилась к констатации факта беспримерного в истории события: а именно того, что крестьянство, в том числе середняк повернулось к «социалистическому пути», в сторону колхозов^[19]. Частнособственнический инстинкт российского крестьянина, по мнению Сталина, был преодолен, перед обществом встала захватывающая перспектива социалистического строительства — в аграрном секторе, охватывавшим почти стомиллионную крестьянскую массу — основную часть населения советской страны.

Вместе с тем, мощные щупальца частной собственности, рыночных отношений и связанное с этим утверждение свободной и независимой от власти личности, крепко держали в своих объятиях значительную часть народа: крестьянство в этом ряду стояло на первом месте. Добиваться в этих условиях экономических, культурных успехов было достаточно трудно. Необъявленная война с деревней деформировала не только крестьянскую, но и общенародную ментальность. Престиж труда в сельском хозяйстве падал, и деревня постепенно умирала. Раскулачивание, насильственная коллективизация и последующее разорение колхозного хозяйства государственными заготовками и налогами привели к гибели крестьянства как класса, к разрушению вековых аграрных традиций. Разрушенный аграрный сектор экономики из ведущего донора индустриализации СССР, превратился в тормоз на пути социально-экономического развития страны. В 1930-1934 гг. государственные заготовки зерна буквально опустошали недавно образовавшиеся колхозы.

В социальном слое женщин-работниц возникла проблема «двойной ноши»^[20]. Причем на текстильных предприятиях страны практиковалась выматывавшая система женского труда на двух-трех и более станках. Через десять лет в военные годы именно на женские плечи ляжет тяжелейшая ноша заменить мужчин на производстве.

К середине 1930-х годов в СССР завершилось формирование административно-командной системы. Ее важнейшими чертами были: централизация системы управления экономикой, сращивание политического управления с экономическим, усиление авторитарных начал в руководстве общественно-политической жизнью.

Именно к этому времени борьба за власть, увенчалась победой И.В. Сталина и его окружения. При осуществлении выбранной политической линии жестко отвергались альтернативные позиции. Исходя из своей политической доктрины, в экономической политике большевистское руководство проводило линию на полное уничтожение частной собственности, планировалось постепенное обобществление производства и создание централизованного управления экономикой, национализировались банки, железнодорожный транспорт, средства связи.

Партия большевиков все более переставала быть политической партией, ее аппарат постепенно срастался с государственными структурами^[21]. Именно она определяла политическую, идеологическую, экономическую и культурную ситуацию в стране, Сталин и его сторонники выступили за использование наиболее радикальных методов преобразования общества по социалистическому образцу, в их понимании.

Верхом апологетики И.В. Сталина, как единственного и выдающегося теоретика партии и государства, явился труд «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). «Краткий курс», одобренный ЦК ВКП(б) и положенный^[22] в основу политического просвещения и пропагандистской работы в стране, что означало канонизацию всей идеологической деятельности^[23]. На помпезно отмечавшемся в декабре 1939г. 60-летнем юбилее И.В. Сталина, он был объявлен «вождем всех времен и народов», ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Сужение демократических свобод и прав граждан и общественных институтов сопровождалось ростом и укреплением культа вождя, которого можно рассматривать как родоначальника варианта советской империи. Шло насильственное перемешивание по территориям, переселение целых народов с окраин в центр. Несоответствие целей по преобразованию общества с методами их достижения и создание однопартийной политической системы отталкивали от большевиков демократическую интеллигенцию, казачество, кулаков, середняков, бывших представителей политических партий^[24] Недовольство в обществе усиливалось разрушением вековых традиций, перекраиванием без учета исторических и этнических особенностей административной карты России. В 1924 г. антисоветские крестьянские выступления против налоговой политики власти отмечались в Псковской, Вологодской, Витебской, Иваново-Вознесенской, Вятской, Иркутской, Царицынской, Ярославской губерниях, а также в Кубано-Черноморской области, Карачаево-Черкесской и Чеченской автономных областях, Крыму и Самаркандской губернии. За эти выступления власть обрушивала на крестьян репрессии, конфискации имущества, массовые аресты. На почве землеустройства обострялись противоречия в Киргизстане. Основными причинами национальной вражды между русскими и горцами становились вопросы землеустройства и национального состава соваппарата. Документы свидетельствуют о стремлении узбекского населения к выделению из Киргизстана; об усилении клановой и родовой борьбы за власть в Чечне; обострении сословного антагонизма в Адыгее и т.п. Неспокойно складывались в 1927 г. отношения власти с родоплеменными объединениями в Семипалатинской, Актюбинской губерниях, в Таджикистане, Узбекистане, Чечне, Джетысуйской, Кашка-Дарьинской областях, в Сыр-Дарьинской губернии.

Внимание ОГПУ к восточным республикам, фиксация внимания на их потенциальной нелояльности, по оценке властей и информации ОГПУ, свидетельствовало о чрезвычайной озабоченности советского режима законностью своего пребывания на мусульманских приграничных территориях.

В том же 1927 г. власть обеспокоилась антисоветской деятельностью в СССР полулегальных и подпольных организаций. К ним относились такие организации как: Комитет «Свободной Русской России» (г. Краснодар), «Кубанская группа левых эсеров» (г. Краснодар), группировка «Пахарь» (Владивостокский округ), «Украина» (Дальневосточный край), сухановская, мукамбаевская, худайкуловская группа (Киргизстан), «Украинская мужицкая партия» (Украина), нелегальная группа по созданию Всероссийского крестьянского союза (Москва), «Петербургская группа анархов» (Ленинград), «Петербургская группа анархистов-социалистов» (Ленинград), «Демократическая группа молодежи» (Ленинград), «Монархическая секта Михаила Архангела» (г. Тульчин), «Амурский комитет» (Дальневосточный край), «Новгород-Северская организация фашистов» (г. Новгород-Северский), «Комитет спасения Родины» (Сальский округ), «Общество подпольных работников и участников партизанской войны» (г. Благовещенск), «Младо-Якутская советская социалистическая партия конфедералистов» (Якутия), «Северная федерация анархистов» (Ленинград) и многие другие.

Руководство СССР не исключало военной опасности, совершения диверсий внутри страны, и поэтому для усиления борьбы с подрывной деятельностью антисоветских сил пошло на временное расширение прав ОГПУ. 9 июня 1927 г. Президиум ЦИК предоставил ОГПУ право на рассмотрение во внесудебном порядке дел на белогвардейцев, шпионов и бандитов вплоть до применения к ним исключительных мер наказания^[25]. 15 июня 1927 г. ЦИК и СНК СССР утвердили новое положение об охране государственной границы СССР. В пределах 22-километровой полосы ОГПУ получало право вести следствие в рамках своей компетенции^[26]

Исторические документы, относящиеся к 1929-1931 годам – периоду завершения формирования авторитарной системы в стране, свидетельствуют о том, что протестовавших в СССР, по терминологии ОГПУ, были «многочисленные толпы». По данным 2-го Отделения Особого Отдела ОГПУ в 1930 г. по 13-ти районам СССР было зафиксировано от 60 до 68 восстаний с количеством участников восстаний – 63 845 человек. Восстаниями было охвачено 1292 населенных пункта. Было изъято огнестрельного оружия – 16771 единица. По продолжительности наибольшими были восстания в Казахстане – 346 суток, по СКК – 302 и в Восточной Сибири – 188^[27].

Средняя продолжительность восстаний в сутках по 13-ти районам СССР была 1056 суток. Лозунги в вооруженных выступлениях по СССР в 1930 г. были следующими: против колхозов, раскулачивания и арестов кулаков, против хлебозаготовительного налога, на религиозной почве (в том числе за шариат и ислам), за восстановление монархии, за свержение советской власти, за крестсоюзы, за свободу торговли и частную собственность, за демократию, за волю, землю, за Советы без коммунистов, националистические, автономистские, иттихадистские, муссаватистские, дашнакские, против пятилетки, за отмену деления на классы, против «диктатуры партии» и др.

Вооруженные силы, участвовавшие в ликвидации повстанческих выступлений по СССР в 1930 г., насчитывали всего штыков и сабель по 13-ти районам – войск РККА – 5827, в том числе 2933 в Закавказье, 725 – в Восточной Сибири. Вместе с ними в подавлении выступлений приняли участие войск ОГПУ – 2354 чел. В ликвидации повстанческих выступлений по Северному Кавказу также участвовали две маневренные группы, 15 кавэскадронов, три каввзвода, 19-й дивизион ОГПУ, две пехшколы, 17 рот РККА, две роты связи, одна саперная рота, две пулеметных роты, 5 батарей, три бронемашины, три авиазвена^[28].

По НВК в подавлении повстанцев участвовала одна пехотная школа, один взвод ОГПУ и один комотряд. В процессе ликвидации вооруженных выступлений по СССР за 1930 год потери по СССР (с учетом войск РККА, войск ОГПУ, сотрудников ОГПУ, милиции, актива соваппарата – убито: 463 и ранено 355 человек. Причинами массовых выступлений за 1930 г. были: коллективизация, изъятие и ущемление антисоветских элементов, выселение, хлебные и мясозаготовки, налоги, продзатруднения, перевыборы. Подавление протестного движения являлось важнейшей задачей частей РККА совместно с ОГПУ. Протестные движения принимали форму достаточно продолжительных вооруженных восстаний, массовых неповиновений, кулацкого террора, массовых эксцессов в городах, распространении антисоветских листовок, забастовок, диверсий, шпионажа.

Важной частью формирования административно-командной системы управления промышленным и сельскохозяйственным производством явилось введение в декабре 1932 г. в Москве, Ленинграде и других крупных и портовых городах паспортной системы, распространенной в 1940 г. на все города и поселки городского типа. В сельской местности паспорта не вводились. За нарушения паспортного режима устанавливалась уголовная ответственность. Таким образом, паспортная система фактически прикрепляла крестьянина-колхозника к своему селу или колхозу.

Усиление централизма в партии стало основной частью командно-административной системы, сложившейся в 1930-х годах не только в партии, но во всех отраслях народного хозяйства, государственного и хозяйственного управления. Командно-административная система пронизала все поры советского общества, его общественное сознание и психологию, выдвинула на первое место волевые методы управления. Постепенно партия взяла на себя руководство всей жизнью страны. На практике это руководство осуществлялось ЦК ВКП(б), Политбюро.

Складывалось несоответствие между официальным и фактическим механизмом государственной власти, которая принадлежала партийному аппарату, отождествлявшему себя с партией. Именно высшему партийному аппарату принадлежала и фактическая власть во всех областях жизни, и функции всестороннего контроля, включая контроль над всеми руководящими кадрами высшего ранга, во всех организациях и на всех предприятиях.

Оценивая командно-административные методы партийного руководства, следует отметить, что они в конкретно-исторических условиях строительства социализма в определенной мере способствовали целенаправленному использованию ограниченных материальных ресурсов на главных для укрепления экономики и обороноспособности страны направлениях. При оценке административных методов руководства в предвоенный период нельзя не учитывать необходимости ускорения темпов развития оборонного потенциала страны, обеспечения армии и флота новейшим вооружением в достаточном количестве.

Авторитарно-командная система осуществила предельную концентрацию власти с доведенным до предела единообразием и авторитарностью во всех сферах экономического, политического и культурного развития страны.

Существенным элементом функционирования государственного механизма стала репрессивная политика, направленная, как утверждали сами ее организаторы, "на борьбу с врагами построения нового общества", нагнеталась атмосфера широкомасштабного вредительства, раскручивался маховик репрессий. Весной 1928 г. в советской прессе появились сообщения о разоблачении "крупной вредительской организации" в Шахтинском районе Донбасса, во второй половине 1930 г. страну известили о раскрытии новых мощных вредительских организаций: буржуазно-кадетской "Промышленной партии", кулацко-эсеровской "Трудовой крестьянской партии" и меньшевистского "Союзного бюро". Только в 1931 г. во внесудебном порядке ОГПУ были рассмотрены дела в отношении 2490 лиц, из них 85 профессоров, 1152 человека из инженерно-технического персонала, 249 экономистов, 310 агрономов, 22 ветврача и 666 других служащих^[29]. Были сменены и репрессированы партийные и советские руководители во всех без исключения союзных и автономных республиках, краях и областях. Только в 1939 г. из 1,4 млн заключенных 34,5% были осуждены по политическим мотивам^[30]

Репрессии прокатились и по военным кадрам. За 20-е и первую половину1930-х годов, по словам Ворошилова, были уволены 47 тыс командиров и начальников Красной Армии, в том числе 5 тыс бывших оппозиционеров.

Даже принятие конституции не укрепило законность в стране.

В жизни советского общества в предвоенный период, несмотря на лишения и беды, всегда большое значение имела сфера духовная. Сложность оценки состояния общества упирается в расхождение между тем, какие ценности и идеалы преподносились в теории и официальной пропаганде, и тем, что было на самом деле. На народное сознание сильное воздействие оказывала система образования, политическое просвещение и пропаганда, культурно-просветительные учреждения, научные достижения, художественная литература. Значительная часть населения была увлечена революционным оптимизмом и энтузиазмом. Средствами печати, радио, кино, театра славили человека труда, портреты энтузиастов трудовых починов не сходили со страниц газет. Страна была покрыта сетью радиотрансляционных узлов, входили в эксплуатацию радиорелейные станции, в домах трудящихся обычной становилась радиотрансляционная точка с репродуктором^[31].

По решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 26 июня 1939 г. была создана Высшая партийная школа при ЦК ВКП(б); в феврале 1941 г. открылись Ленинские курсы в Москве и Ленинграде, призванные осуществлять подготовку и переподготовку секретарей горкомов и райкомов партии. Всеми средствами пропаганды у советских людей воспитывались не только вера, но и убежденность в возможности построения коммунистического общества в советской стране. И хотя знания были «идеальными, символическими» и насаждались они путем заучивания определенных лозунгов и догм, тем не менее, у народа складывалось убеждение в возможности построения коммунизма.

Важнейшим направлением идейно-воспитательной работы было воспитание советского патриотизма, что имело большое значение для подготовки трудящихся к обороне Родины. В патриотическом воспитании большую роль играли встречи с героями-современниками, рассказы по радио, публикации в печати о мужестве челюскинцев, попавших в ледовый плен, о летчиках, первым удостоенных звания Героя Советского Союза за спасение полярных исследователей, о беспримерных по дальности и продолжительности полетах экипажей В.П. Чкалова, М.М. Громова, B.C. Гризодубовой, о мировом рекорде летчика В.К. Коккинаки, о покорении Северного полюса.

Во второй половине 1930-х годов массовый героизм проявили бойцы и командиры Красной Армии в боях в республиканской Испании и Китае, в борьбе с агрессией японского милитаризма у оз. Хасан и на р. Халхин-Гол, в военных действиях на Карельском перешейке зимой 1939-1940 гг. Их подвиги широко популяризировались, они стали примером для советских людей, готовившихся к вооруженной защите Родины.

Партийные решения предвоенных лет требовали от всех наций и народностей массового изучения русского языка. Вместе с тем, изучение русского языка считалось строго обязательным, навязывалось сверху, что привело к тому, что в годы Великой Отечественной войны в части и соединения Красной Армии приходило немало людей из национальных республик, плохо владевших русским языком.

Надвигавшаяся война для многих трудящихся казалась не такой уж опасной. Однако после событий на Халхин-Голе и советско-финляндской войны в ЦК ВКП(б) и в Совет Народных Комиссаров поступало немало писем трудящихся с предложениями усилить подготовку страны к обороне. По указанию мартовского (1940 г.) Пленума ЦК ВКП(б), совещания по вопросам идеологической работы в Вооруженных Силах (апрель 1940 г.) в стране и армии стали предприниматься крупные меры по усилению военно-патриотической работы, воспитанию готовности к отражению военного нападения на страну.

Политорганы, партийные и комсомольские организации Красной Армии, Военно-Морского Флота нацеливали личный состав на улучшение полевой и морской выучки, добивались, чтобы принцип «Учиться тому, что необходимо на войне» стал ведущим в боевой подготовке. Среди населения и особенно молодежи усилились оборонно-массовая работа и пропаганда военных знаний. Была перестроена военная подготовка в высших, средних специальных учебных заведениях, допризывное военное обучение школьников. В печати, на радио, в выступлениях пропагандистов все более тревожно звучал голос о возраставшей военной опасности.

Система народного образования, широко развернувшаяся по всей стране, была нацелена на подготовку «строителей и защитников социализма».

Укреплению экономического и оборонного потенциала страны служило и развитие специального среднего и высшего образования^[32]. К сожалению, к началу 1940-х годов около 20% населения страны (от 9 лет и старше) так и осталось неграмотным. Не была полностью ликвидирована неграмотность и лиц трудоспособного возраста. Что же касается людей старше 50 лет, то они в подавляющей части оставались неграмотными

В целом к началу 1940-х годов в СССР было 14,7 млн человек, имевших неполное среднее, общее среднее и специальное среднее образование. При высоких мобилизационных возможностях советского строя этот потенциал в целом был достаточен для военного противоборства. Он позволял обеспечить соответствующим человеческим материалом все виды и рода Вооруженных Сил.

Рост численности инженеров, массовая подготовка трактористов (в случае необходимости легко превращающихся в танкистов) и т.п. имели большое оборонное значение, хотя стимулировались нуждами мирного развития. Учебные заведения дали миллионам советских людей те знания, уровень которых в целом позволял специалистам трудиться по профессии в мирное время и осваивать новые специальности при перестройке народного хозяйства в соответствии с условиями войны.

В системе народного образования решались и воспитательные задачи, прививались высокое чувство долга, социальный оптимизм, способность к самопожертвованию во имя Родины, ответственность за судьбы социализма.

Система народного образования, деятельность мастеров литературы и искусства^[33], представителей общественных наук, также способствовали формированию нового поколения советских людей^[34], огромное значение имели предвоенные достижения науки и техники, способствовавшие укреплению обороноспособности страны. Вместе с тем, для истории развития советской науки, и особенно отдельных ее отраслей, были характерны неравномерность, противоречивость, регрессивные и драматические перегибы.

Проводимая в стране социальная политика, утверждение в ней коммунистической идеологии не находила поддержку верующего православного населения, а к нему относилось до двух третей сельского и треть городского населения страны.

Духовная жизнь советского общества в предвоенные годы представляла собой сложное, противоречивое явление. С одной стороны, за годы советской власти Коммунистической партии удалось решить задачу воспитания у советских людей высокой политической сознательности, преданности идеалам социализма. Советский народ был готов самоотверженно и стойко защищать свое социалистическое Отечество. С другой стороны, говоря о духовной сплоченности советских людей в предвоенные годы, следует помнить, что на морально-политической атмосфере негативно сказывались ускоренная индустриализация, принудительная коллективизация, а также духовное принуждение людей. Произвол и беззаконие, всевластие Сталина породили обстановку взаимной подозрительности и недоверия, которая мрачной тенью ложилась на общественное сознание.

Серьезный вред мобилизации духовных сил общества перед лицом военной угрозы наносил отход от трезвой реалистической оценки событий внутренней и международной жизни в политической пропаганде. Иллюзорный оптимизм, недооценка противника и переоценка собственных сил пропагандировались и военными руководителями. Проникая в средства массовой информации и широко распространяясь, подобные взгляды трансформировались в сознание масс. Создавая неправильное представление у советских людей о характере будущей войны, такие суждения отрицательно влияли на воспитание у них волевых качеств, снижали готовность народа к преодолению тяжких испытаний предстоящей войны, препятствовали мобилизации его духовных сил.

Руководство всеми сторонами жизни советского общества, подготовку народа к обороне страны, к отпору назревавшей вооруженной агрессии осуществляла Коммунистическая партия. К началу 1938 г. в ВКП(б) состояло I млн. 920 тыс. коммунистов, т.е. почти на 1,3 млн. человек меньше, чем в 1933 г. Такое уменьшение числа партийцев произошло за счет того, что более 400 тыс. выбыли из партии механически, умерли, погибли, вышли из ее рядов добровольно, но большую часть выбывших составляли исключенные из ВКП(б). За весь 1937 г. было принято кандидатами в члены ВКП(б) 33,6 тыс. человек. Рост партии за счет приема стал возрастать в 1938 г. и составил в I938-I940 гг. 2 млн. 67 тыс. человек. За эти же годы было восстановлено в партии 164,8 тыс. коммунистов. Это дало возможность к XVIII съезду партии (март 1939 г.) иметь свыше 2 млн. 477 тыс. коммунистов, а в последующем превзойти уровень начала 1933 г. В территориальных и военных партийных организациях в 1937 г. было исключено из партии почти 118 тысяч человек, в 1938 году – около 98 тысяч, а за два года – немногим менее 216 тысяч коммунистов^[35]. Накануне войны в состав ВКП(б) входило 15 коммунистических партий союзных республик, имевших права областных партийных организаций и полностью подотчетных высшим органам Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)^[36].В предвоенные годы была созвана лишь одна, ХУШ партийная конференция ВКП(б) (в феврале 1941 г.), которая обсудила доклады Г.М. Маленкова о задачах партийных организаций в области промышленности и транспорта, и Н.А. Вознесенского – о хозяйственных итогах 1940 г. и плане развития народного хозяйства на 1941 год, а также решила организационные вопросы.^[37]

Важнейшим событием стало принятие в декабре 1936 г. Конституции СССР, законодательно закрепившей руководящую роль Коммунистической партии как единственной политической партии в Советском государстве, ее место как «передового отряда трудящихся в строительстве и защите нового общества». Конституция СССР закрепляла факт построения социализма в СССР, формирование дружественных социалистических классов. Провозглашалось, что «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян». Вся власть объявлялась принадлежащей трудящимся города и деревни в лице Советов депутатов трудящихся. В качестве экономической основы СССР закреплялись социалистическая система хозяйства, социалистическая собственность на орудия и средства производства в форме государственной (всенародное достояние) и кооперативно-колхозной собственности (собственность отдельных колхозов, собственность кооперативных объединений). Тенденция к демократизации наиболее ярко проявилась в решении Конституцией 1936 г. проблемы прав и свобод граждан. Закрепление прав и свобод граждан, равно как и обязанностей, в Конституции Союза ССР подчеркивало равноправие всех советских граждан независимо от расы, национальности, цвета кожи, языка, независимо от того, на территории какой союзной республики они проживали. В Конституции СССР 1936 г. были отменены ранее существовавшие ограничения прав для определенных категории граждан по классовому признаку. Это коснулось, прежде всего, политических прав, в том числе избирательного права, которое стало всеобщим, равным, прямым, при тайном голосовании, осуществлялось по единым нормам и территориальным избирательным округам, а также и ряда гражданских прав (например, снятия ограничений по классовому признаку для поступления в учебные заведения и т.д.). Одной из важнейших конституционных обязанностей граждан, их священным долгом стала защита социалистического Отечества.

В преддверии войны особенно важными были законодательные акты, направленные на усиление обороноспособности страны.

I сентября 1939 г. Верховный Совет СССР принял Закон о всеобщей воинской обязанности. В нем на основе конституционного принципа о равенстве прав и обязанностей всех советских граждан и отменных ограничений по классовому признаку было установлено, что все граждане СССР мужского пола несут воинскую обязанность на равных основаниях вне зависимости от социального происхождения, классовой, национальной, религиозной принадлежности. Статья 2-я закона гласила, что измена Родине - нарушение присяги, переход на сторону врага, нанесение ущерба военной мощи государства, шпионаж – карается как самое тяжкое злодеяние. Призывной возраст был понижен с 21 года до 19 лет, а для окончивших среднюю школу - до 18 лет. Закон установил единый порядок прохождения военной службы, отменив существовавшее ранее прохождение службы в территориальных частях и вневойсковым порядком. Тем самым была создана юридическая основа кадровой армии, переход к которой от территориально-милиционной системы, начавшийся еще в 1935 г., был завершен к 1939 году.

Новые принципы строительства Вооруженных Сил, установленные Законом о всеобщей воинской обязанности 1939 г., сыграли существенную роль в укреплении обороноспособности СССР. Для повышения обороноспособности СССР были значительно увеличены и утверждены Верховным Советом государственные ассигнования на оборону страны.

В основе политической стороны советской военной доктрины в 1930-е годы неизменно лежала идея вооруженной защиты социалистического Отечества от агрессии извне, и в этом плане доктрина имела оборонительный характер. В то же время на содержании военной доктрины не могло не сказаться влияние концепции мировой социалистической революции и, в частности, политических установок VII конгресса Коминтерна, которые, как известно, ориентировали на стратегию «победы социализма во всем мире». Мышление в духе мировой социалистической революции, искусственного ускорения мирового революционного процесса имело место со стороны и власти и общества непосредственно накануне войны^[38]. В январе 1937 г. на заседании Политбюро было решено увеличить объем капиталовложений на 1937 г. по Наркомату оборонной промышленности и на оборонные объекты Наркомата тяжелого машиностроения на I млрд. 445,8 млн.руб.

В апреле 1941 г. начальник Главного управления политической пропаганды РККА А.И. Запорожец докладывал в ЦК ВКП(б), что около 76 тыс. политработников запаса, или 44% состоящих. на учете, прошли военную переподготовку на сборах и курсах. Из них до 1939 г. - 10,2 тыс., в 1939 г. - 26 тыс. и в 1940 г. -39,7 тыс. человек. Остальные 56% должны были закончить^[39].

В 1938-1940 гг. на нужды обороны было израсходовано более 113,1 млрд. руб. (60% из них - в 1940 г.). В 1941 г. военные расходы составили почти 71 млрд. руб., или 43,4% всех^[40] расходов государства^[41]. Большое внимание уделялось также созданию государственных резервов и мобилизационных запасов.

Принятое накануне войны новое административно-территориальное деление^[42] позволило сделать более тесными и мобильными хозяйственные связи внутри регионов, что было очень важно в условиях надвигавшейся войны.

Таким образом, привлечение широких слоев населения к массовой оборонной работе, занятиям военно-прикладными видами спорта сыграло большую роль в укреплении обороноспособности в предвоенные годы, в подготовке трудящихся, молодежи к службе в армии и на флоте. Ярким проявлением феномена советского гражданского самосознания стал 1941 год. Именно тогда в самых различных слоях народа вспыхнул невиданный еще патриотизм как показатель высочайшей гражданственности, сопричастности к судьбам страны, стремление к сопротивлению захватчикам. Это была советская модель гражданской соборности в период нашествия агрессора.В этом очевиден тот своеобразный, трагический, но определенный для России ходом истории, путь прозрения и выработки гражданского самосознания ее народа.

Уроки истории приобретают сегодня и научно-теоретический, и вполне практический характер, позволяют учесть ошибки прошлого при формировании в условиях XXI века приемлемой модели взаимоотношений власти и общества.