На Берлин! Крах нацистcкой Германии

Завершающая битва Великой Отечественной войны –

Берлинская наступательная операция войск Красной Армии – принадлежит к числу наиболее крупных и кровопролитных

сражений Второй мировой войны 

 

«… И в Берлине, в праздничную дату,

Был воздвигнут, чтоб стоять века,

Памятник Советскому солдату

С девочкой спасенной на руках»[i]

  

На Берлин! Крах нацистcкой Германии

 

Существует простая истина – для каждого народа взгляд на важнейшие события его собственного прошлого является неотъемлемой частью самосознания и залог развития будущего. Вместе с тем, каждый народ имеет право не только на собственную историю, но и на самостоятельную оценку тех или иных ее страниц, на «овладение прошлым» и осознание его уроков. Однако есть события, которые на века будут принадлежать общемировой истории. И вполне естественно, что сколько бы ни было сказано и написано о Победе народов Советского Союза в Великой Отечественной войне над силами фашизма и милитаризма, всегда будет возникать потребность вновь и вновь осмыслить значение тех или иных событий, пополнить их летопись новыми фактами и документами.

Ко времени нападения нацистской Германии на СССР 12 стран в Европе – Австрия, Албания, Чехословакия, Польша, Дания, Норвегия, Голландия, Бельгия, Люксембург, Франция, Югославия, Греция, – были захвачены фашистскими агрессорами. Угроза немецкого вторжения нависла над Великобританией. Итало-немецкие войска развернули наступление в Северной Африке. На завоеванных территориях государств Центральной и Юго-Восточной Европы началось установление «нового порядка» путем массового истребления и выселения народов, раздела национальных территорий, создания военных поселений, ограничения рождаемости, колонизации, экономического ограбления, языково-культурной ассимиляции проживавшего там населения. Над «расово неполноценными» народами (славянами, евреями, цыганами) нависла угроза физического уничтожения. В соответствии с германским планом «Ост» предусматривалось онемечить около 50 процентов чешского населения, а оставшуюся часть — 3,5 млн. чехов «постепенно удалить с территории империи».

 

 

Схема Берлинской операции

 

22 июня 1941 г. фашистская Германия и ее союзники в Европе обрушили на Советский Союз удар огромной армии вторжения – 190 дивизий (до 5 млн. человек). В войне против СССР приняли участие большинство европейских государств-союзников Германии. Кроме нацистской Германии и фашистской Италии, войну Советскому Союзу объявили Румыния, Финляндия, Венгрия, а также марионеточные правительства Словакии и Хорватии, вооруженные силы которых также участвовали в боевых действиях против Красной Армии. В блоке государств «Оси» оказалась и Болгария, чьи экономически ресурсы служили германским интересам, а участие ее войск в оккупации Югославии высвобождало часть сил вермахта для войны против СССР. С Германией сотрудничали Испания, вишистское правительство Франции, Португалия. Для военно-экономического обеспечения похода против СССР использовались ресурсы почти всех европейских стран. В войне против Советского Союза участвовали соединения, части и подразделения, укомплектованные так называемыми «добровольцами» из Испании, Бельгии, Дании, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Франции и других стран. Среди военнопленных СССР были лица 23 национальностей.

 

 

Самоходные орудия на улицах Берлина. 1945 г.

 

Именно СССР, его народы совершили великий подвиг в те страшные годы. С июня 1941 по май 1945 гг. советско-германский фронт был главным фронтом Второй мировой войны. Здесь решались военно-политические задачи, которые ставили перед собой воюющие коалиции, здесь находился центр вооруженной борьбы, здесь происходили крупнейшие сражения, которые изменили ход Второй мировой войны. Последняя точка в этой исторической битве добра со злом была поставлена в Берлине.

Завершающая битва Великой Отечественной войны – Берлинская наступательная операция войск Красной Армии – принадлежит к числу наиболее крупных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. С обеих сторон в ней приняло участие более 3,5 млн. человек (около 1 млн. – на стороне противника), свыше 52 тыс. орудий и минометов (10 400 – на стороне противника), 7750 танков и САУ (1500 – на стороне противника), около 11 тыс. боевых самолетов (3300 – на стороне противника). Бои развернулись на фронте протяженностью около 700 километров. Советской группировке противостояли войска групп армий «Висла» и «Центр» (3-я и 4-я танковые, 9-я полевая, 17-я армии). В Берлине было также сформировано более 200 батальонов фольксштурма[ii], после чего общая численность гарнизона превысила 200 тыс. человек.

Обе стороны тщательно готовились к сражению, которое должно было решить судьбу Третьего рейха.

«Битва за Берлин, – провозглашал Гитлер, – это битва за Германию». Стратегическое значение Берлина для исхода войны в Европе понимали и в Москве, поэтому подготовка к его захвату началась заблаговременно. Замысел Берлинской операции в Ставке Верховного Главнокомандования (ВГК) определился еще в ноябре 1944 г. При этом решающая роль на берлинском направлении отводилась 1-му Белорусскому фронту. Именно с этим связано назначение 16 ноября 1944 г. Маршала Советского Союза Г.К.  Жукова командующим 1-м Белорусским фронтом вместо маршала К.К. Рокоссовского, переведенного на должность командующего соседним 2-м Белорусским фронтом. «В течение всей войны, – вспоминал позднее Жуков, – мне пришлось быть непосредственным участником многих крупных и важных наступательных операций, но предстоящая битва за Берлин была особой, ни с чем не сравнимой операцией. Войскам фронта нужно было прорывать сплошную эшелонированную зону оборонительных рубежей, начиная от самого Одера и кончая сильно укрепленным Берлином. Предстояло разгромить на подступах к Берлину крупнейшую группировку немецко-фашистских войск и взять столицу фашистской Германии, за которую враг наверняка будет драться смертным боем»[iii].

До апреля 1945 г. план операции непрерывно прорабатывался и уточнялся. По просьбе Ставки Военные советы 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов 26 и 28 января соответственно представили в Генеральный штаб соображения относительно своих дальнейших действий. В них предполагалось с ходу форсировать реку Одер и развивать стремительное наступление на Берлин. Эти предложения фронтов были утверждены в течение суток. Буквально через несколько дней войскам 1-го Белорусского фронта удалось успешно завершить Висло-Одерскую операцию, в ходе которой они прошли с боями более 500 километров за три недели, и выйти на реку Одер в 60-70 километрах от Берлина по прямой. В это же время войска 1-го Украинского фронта захватили несколько плацдармов на западном берегу Одера северо-западнее и юго-восточнее Бреслау и севернее Ратибора.

На волне успеха, считая условия достаточно благоприятными и опираясь на поддержку Ставки, Жуков 4 февраля дает подчиненным следующую ориентировку: «Задачи войск фронта – в ближайшие 6 дней активными действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть всё отставшее, пополнить запасы до двух заправок горючего, до двух боекомплектов боеприпасов и стремительным броском 15–16 февраля взять Берлин…»[iv]. Но проходит несколько дней, и 10 февраля за подписью Жукова Сталину направляется план Берлинской наступательной операции, в котором уже более взвешенно и скрупулезно проработаны сроки наступления, потребности фронта и задачи его соединений[v]. Командующий предлагает следующие сроки начала операции: «…Войска, предназначенные для действий на Берлин, будут подготовлены к переходу в наступление лишь 19–20.2.45… Исходя из этого наступление на Берлин могу начать 19–20.2.45». Но и эти сроки в дальнейшем выдержаны не были, несмотря на то, что оперативные директивы на проведение наступательной операции войска фронта получили 13 февраля[vi].

 

Маршал Г.К. Жуков на ступенях рейхстага.1945 г.

 

Основная причина задержки решающего удара кроется в резком ухудшении обстановки на советско-германском фронте, главным образом, в зоне действия 1-го Белорусского фронта. Уже в начале февраля появилась серьезная опасность контрудара со стороны Восточной Померании во фланг и тыл его войск, растянувшихся на правом крыле на 300 километров в связи с отставанием 2-го Белорусского фронта. Причем, если в начале февраля у противника в группе армий «Висла» было 19 дивизий, то на 10 февраля она насчитывала уже 46 дивизий, 33 из которых действовали в Восточной Померании, а 13 – на берлинском направлении. Более того, с юга немцы предполагали нанести встречный удар из Силезии. При этом наступательные возможности советских войск, вышедших на подступы к Берлину, резко снизились в связи с потерями, понесенными в непрерывном наступлении от Вислы до Одера. Основные склады горючего, боеприпасов и других средств оставались еще за Вислой. Из-за большой удаленности подготовленных аэродромов (150–200 км) и невозможности в связи с распутицей использовать грунтовые взлетные полосы значительно снизилась активность действий советской авиации, фактически утратившей господство в воздухе.

«Ставка, Генеральный штаб, военные советы фронтов, – писал в своих воспоминаниях генерал армии С.М. Штеменко, занимавший в описываемый период должность начальника Оперативного управления Генерального штаба, – снова и снова сопоставляли наши возможности с возможностями противника и в конечном счете единодушно пришли к прежнему выводу: не накопив на Одере достаточных запасов материальных средств, не будучи в состоянии использовать всю мощь авиации и артиллерии, не обезопасив фланги, мы не можем бросить свои армии в наступление на столицу Германии. Риск в данном случае был неуместен. Политические и военные последствия в случае неудачи на завершающем этапе войны могли оказаться для нас крайне тяжелыми и непоправимыми»[vii].

Приняв такое непростое решение в условиях, когда Красная Армия стояла буквально у ворот вражеской столицы, Ставка ВГК успешно избежала ловушки, приготовленной противником. «Наши генштабисты, – гласит запись в дневнике главного нацистского идеолога Й. Геббельса, – ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 г. при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов»[viii].

О том, что опасения советского командования были не напрасными, свидетельствуют показания пленного фельдмаршала В. Кейтеля и воспоминания генерал-полковника вермахта Г. Гудериана, опубликованные после войны.

В течение февраля – марта 1945 г. были, наконец, созданы благоприятные условия для проведения советскими войсками Берлинской наступательной операции, захвата столицы Третьего рейха и завершения войны в Европе. Имелись также и политико-стратегические соображения. Как свидетельствуют факты, после форсирования англо-американскими войсками в начале марта 1945 г. Рейна, немецкие войска без боя сдавались на Западе, но продолжали ожесточенное сопротивление на Восточном фронте. Только за период с 1 по 18 апреля западные союзники взяли в плен 317 тыс. солдат и офицеров вермахта. Это дало Сталину основание заявить союзникам, что немцы на Западном фронте «на деле прекратили войну против Англии и Америки», что немецкое командование согласилось «открыть фронт и пропустить на восток англо-американские войска»[ix]. В марте 1945 г. в Цюрихе состоялись переговоры представителей немецкой и американской сторон. Взятие Берлина советскими войсками поставило бы точку в войне и положило бы конец всем попытками сепаратных сделок. Для Сталина было главным быстрее окружить Берлин, не дать немцам открыть фронт англо-американцам. Опасность этого подтвердил выход 9-й американской армии к Эльбе в районе Магдебурга и захват ей 13 апреля двух плацдармов на восточном берегу. Теперь американцы находились в 80 км от Берлина.

Сжатые сроки подготовки Берлинской операции (1 – 15 апреля) оказались оправданными и в свете ставших ныне известными документов личного досье Черчилля и его указания о разработке операции «Немыслимое» против СССР[x]. У. Черчилль, вопреки принятому в Ялте соглашению, настаивал на продвижении англо-американских войск к востоку от Эльбы. 1 апреля 1945 г. он направил Ф. Рузвельту следующее послание: «…Я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и что в том случае, если Берлин окажется в пределах нашей досягаемости, мы, несомненно, должны его взять»[xi]. Ощущая давление Черчилля, выступавшего за упреждение русских в захвате германской столицы, Эйзенхауэр тем не менее от подобного «соблазна» отказался, хотя попытки подготовить для этих целей специальные подразделения предпринимались.

С военной, экономической и политической точек зрения было ясно, что нацистская Германия доживала последние дни, но ее руководство и не думало прекращать сопротивление. К этому времени немцы сосредоточили на советско-германском фронте 167 дивизий из 263 имевшихся (из них 32 танковые и 13 моторизованных) и более 60 боевых групп, остатков дивизий и бригад. Около 11 дивизий находилось в резерве верховного главнокомандования вермахта. При этом на берлинском направлении против войск 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов действовало: пехотных дивизий – 48, танковых – 6, моторизованных – 9, отдельных пехотных полков – 37, отдельных пехотных батальонов – 98 и большое количество отдельных артиллерийских, инженерных и других частей и соединений.

3 апреля в германские войска поступило обращение руководства НСДАП, в котором говорилось: «Война решается не на западе, а на востоке… Предстоящее большое наступление большевиков должно быть отбито при всех обстоятельствах. Предпосылки для этого имеются – люди и техника у нас есть. Наш взор должен быть обращен только на восток, независимо от того, что будет происходить на западе. Удержание восточного фронта является предпосылкой к перелому в ходе войны»[xii].

Строительство оборонительных рубежей на территории Германии началось еще в январе 1945 г., как только советские войска форсировали Вислу. В работах принимало участие мобилизованное немецкое население, большое количество военнопленных и иностранных рабочих. Основное внимание немцы уделили созданию прочной обороны по западному берегу Одера и Нейсе. Три полосы обороны этого рубежа располагались на глубину 20–40 километров. Города были превращены в сильные узлы сопротивления, дороги, проходившие по лесам, перекрыты завалами и заминированы. Одновременно создавался Берлинский оборонительный район, который состоял из трех кольцевых оборонительных обводов и девяти городских оборонительных секторов. Центральный оборонительный сектор являлся связующим звеном для остальных восьми; в нем размещались высшие органы государственного и политического управления страной, в том числе рейхстаг и имперская канцелярия. Многочисленные реки, каналы, озера и леса, расположенные вокруг Берлина, превращали столицу рейха в естественную крепость. С учетом тыловых оборонительных полос общая глубина обороны противника на берлинском направлении достигала 100 километров.

Стратегический замысел советского командования на Берлинскую операцию в окончательном виде оформился в конце марта – начале апреля 1945 г. В последние дни марта по вызову Ставки со своими планами на операцию в Москву прибыли командующие 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами маршалы Г.К. Жуков и И.С. Конев. 31 марта общий замысел действий фронтов и детали операции были рассмотрены и согласованы у руководства Генерального штаба для доклада Ставке. Лишь один вопрос оставался открытым – установление разграничительной линии между фронтами, от которого зависело, кто будет брать Берлин.

1 апреля в Ставке ВГК был заслушан доклад начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии А.И. Антонова, затем доклады Жукова и Конева. В ходе заседания Верховный Главнокомандующий отметил, что обстановка требует подготовить и осуществить Берлинскую операцию в самые сжатые сроки: начать не позднее 16 апреля и завершить в течение 12–15 дней. Спорный вопрос о разграничительной линии И.В. Сталин решил по-своему. «Кто первый ворвется, – заявил он, – тот пусть и берет Берлин»[xiii]. 2 и 3 апреля командующие фронтами получили подписанные директивы и начали непосредственную подготовку к операции. Маршал К.К. Рокоссовский, который из-за обстановки в зоне действия фронта в Москву не вызывался, получил задачи на операцию 6 апреля[xiv]. Вместе с советскими войсками к участию в операции привлекались также 1-я и 2-я армии Войска Польского.

Войскам 1-го Белорусского фронта при общей глубине операции 165 километров среднесуточный темп наступления определялся в 11–14 километров; 1-го Украинского при глубине операции 150 километров – 14 километров для пехоты и 30 – для подвижных соединений; 2-го Белорусского при глубине операции 130 километров – 8–11 километров. Устанавливалась высокая плотность танков и артиллерии на участках прорыва. Так, в 1-м Белорусском фронте она достигала 20–44 танков и САУ и 300 орудий и минометов на 1 километр. Глубина поражения противника во время артиллерийской подготовки составляла 10–12 километров и более. Для авиационного обеспечения операции привлекались 2-я, 4-я и 16-я воздушные армии, авиация дальнего действия (18-я воздушная армия) и авиация Войска Польского. Днепровской военной флотилии ставилась задача поддержать наступающие войска и содействовать их переправе через реки, обеспечивать водные коммуникации войск, уничтожать вражеские переправы, осуществлять борьбу с минами противника, установленными на реках, производить высадку десантов, обеспечивать конвоирование воинских грузов, перево­зимых водным путем. Для более тесного взаимодействия флотилия побригадно распределялась между 5-й ударной, 8-й гвардейской и 33-й армиями.

Началась интенсивная подготовка к боевым действиям. С 5 по 7 апреля в 1-м Белорусском фронте прошла серия служебных совещаний и командная игра на картах и макете города Берлина. В течение следующей недели аналогичные игры и занятия были проведены в армиях, корпусах, дивизиях и отдельных частях всех родов войск. Особое внимание советское командование уделяло вопросам оперативной и тактической разведки и маскировки, что должно было обеспечить внезапность, а значит, и успех всей операции.

Одновременно велась активная авиаразведка. Отдельные участки обороны противника фотографировались по 5–8 раз. Авиация 1-го Белорусского фронта произвела 2480 разведывательных самолето-вылетов, в результате которых были составлены разведывательные карты масштаба 1:50 000 и 1:100 000, разосланные всем штабам и офицерам до командиров рот и батарей включительно. Была также проведена панорамная фотосъемка переднего края главной полосы обороны[xv].

К 16 апреля ударные группировки фронтов заняли исходное положение для наступления. Войска 2-го Белорусского фронта имели главную группировку на своем левом крыле, что обеспечивало возможность развития не только маневра с целью обхода Берлина с севера и северо-запада, но и наступления в северо-западном направлении с целью отсечения 3-й танковой армии немцев от Берлина и уничтожения ее в прибрежной полосе. Главная ударная группировка 1-го Белорусского фронта была создана в центре на кратчайшем расстоянии от Берлина. Главная ударная группировка 1-го Украинского фронта была создана на правом крыле, что давало возможность выйти к Берлину по кратчайшему направлению и осуществить основной маневр на окружение совместно с войсками 1-го Белорусского фронта всей берлинской группировки противника.

Менее чем за сутки до советского наступления А. Гитлер обратился к войскам Восточного фронта со специальным воззванием. В нем он успокаивал обороняющихся, обещая, что наступление русских «захлебнется в своей же собственной крови», «Берлин останется немецким. Вена снова будет немецкой». В этом документе наряду с пустыми обещаниями содержались и угрозы. Расстрел ожидал всех, кто даст приказ на отход или будет отходить, независимо от занимаемого положения и чина. «Кто в этот момент не выполнит своего долга, – заявлял фюрер, – будет предателем своего народа»[xvi]. Верховное командование издало также приказ о репрессиях по отношению к семьям тех солдат и офицеров, которые сдадутся в плен советским войскам. Наряду с этим накануне решающей битвы была произведена перестановка в руководящем составе вермахта. Г. Гиммлер был отстранен от поста командующего группой армий «Висла». Его сменил генерал-полковник Г. Хайнрици. В конце марта начальником генерального штаба сухопутных сил вместо Г. Гудериана был назначен генерал пехоты Г. Кребс, работавший перед нападением Германии на СССР в Москве в должности заместителя военного атташе. Командующим 3-м военным округом, который занимался вопросами организации обороны на тыловых рубежах, стал генерал Б. Гауэншильд.

За два дня до начала наступления войск 1-го Белорусского фронта была проведена разведка боем. 32 разведывательных отряда силой до стрелкового батальона в течение двух суток (14 и 15 апреля) выявляли огневую систему обороны врага, его группировки, определяли сильные и наиболее уязвимые места обороны. В результате действий разведотрядов некоторые немецкие части были выбиты с первых позиций на глубину до 5 километров, а на вторую позицию начали спешно подтягиваться резервы. Часть войск противника с передовых позиций также была отведена на вторую полосу обороны – Зееловские высоты, где сосредоточились основные силы оборонявшихся.

Основываясь на опыте наступления советских войск на Висле, командование вермахта ожидало, что в ходе боевых действий разведывательных батальонов перейдут в наступление и основные силы. Когда же этого не произошло ни 14, ни 15 апреля, немцы решили, что наступление отложено на несколько дней.

И вот наступило 16 апреля. «До конца дней буду помнить приодерскую землю, подернутую весенним туманом, – вспоминал маршал Жуков во время беседы с журналистом В. Песковым в 1970 г. – Ровно в пять часов (по московскому времени – авторы) все началось. Ударили «катюши», заработали двадцать с лишним тысяч орудий, послышался гул сотен бомбардировщиков… А через тридцать минут жестокой бомбардировки вспыхнули сто сорок зенитных прожекторов, расположенных цепью через каждые двести метров. Море света обрушилось на противника, ослепляя его, выхватывая из темноты объекты для атаки нашей пехоты и танков. Картина боя была огромной впечатляющей силы. За всю свою жизнь я не испытал равного ощущения…»[xvii].

С рассветом сопротивление противника стало возрастать. Для повышения темпов наступления были введены вторые эшелоны стрелковых дивизий, а в 10 часов – подвижная группа 3-й ударной армии – 9-й танковый корпус. Однако, чем ближе подходили наши войска к Зееловским высотам, тем сильнее нарастало сопротивление врага. Этот естественный рубеж господствовал над окружающей местностью, имел крутые скаты и являлся во всех отношениях серьезным препятствием на пути к Берлину. Сплошной стеной стоял он перед главной ударной группировкой 1-го Белорусского фронта, закрыв собой плато, на котором должно было развернуться сражение на ближних подступах к Берлину. Именно у подножья Зееловских высот и на них немцы сосредоточили наибольшее количество сил и средств.

С целью усиления натиска маршал Г.К. Жуков во второй половине дня ввел в сражение обе танковые армии. Их передовые отряды, нарастив усилия общевойсковых армий, завершили прорыв первой полосы обороны. Однако, подойдя к Зееловским высотам, общевойсковые и танковые армии встретили неподавленную оборону противника. За первый день наступления войска фронта продвинулись всего на 3–8 километров и прорвать оборону на Зееловских высотах не смогли. Наличие сильной обороны противника потребовало перегруппировки артиллерии и проведения новой артиллерийской и авиационной подготовки, а это планом предусмотрено не было. Не был отработан и вариант допрорыва танковыми армиями тактической обороны немцев. Преждевременный ввод танковых объединений создал хаос в оперативном построении общевойсковых армий, вызвал нарушение их тыловых коммуникаций, неразбериху в управлении войсками. Весьма противоречивыми оказались оценки эффективности примененного войсками тактического приема – использования прожекторов для ослепления противника.

Вечером 16 апреля Жуков приказал армиям продолжать наступление ночью и к утру прорвать вторую полосу обороны, для чего сосредоточить на участках прорыва 250–270 стволов на 1 километр фронта и провести 30–40-минутную артиллерий­скую подготовку. При этом он потребовал от командармов не втягиваться в затяжные бои за сильные опорные пункты противника, а обходить их, передавая задачу уничтожения гарнизонов частям второго и третьего эшелонов армий. Танковым армиям было приказано с утра 17 апреля организовать эффективное взаимодействие с пехотой.

В итоге четырехдневной ожесточенной борьбы войска 1-го Белорусского фронта продвинулись на глубину до 34 километров, разгромив 15 дивизий первого эшелона и резерва немцев. Глубокая оборона, заранее занятые войсками позиции, высокие плотности сил и средств противника, многочисленные контратаки потребовали от советских войск огромного напряжения сил. Поэтому каждый день наступления начинался мощной авиационной и артиллерийской подготовкой продолжительностью до 30–40 минут.

Наступлению главных сил 1-го Украинского фронта также предшествовала разведка боем силами стрелковых рот, выделенных из дивизий первого эшелона. В ночь на 16 апреля они переправились через Нейсе и атаковали противника, установив, что тот прочно обороняет позиции вдоль реки. С рассветом началась артиллерийская и авиационная подготовка. Одновременно была поставлена дымовая завеса. Инженерные войска приступили к наводке понтонных мостов грузоподъемностью 16 и 30 тонн. С окончанием артиллерийской подготовки начали переправу на подручных средствах стрелковые батальоны. Через 1–2 часа были наведены понтонные, а через 4–5 часов собраны 60-тонные низководные мосты для переправы артиллерии и танков. К концу дня ударная группировка фронта прорвала первую полосу обороны и на 1–1,5 километра вклинилась во вторую.

Несмотря на ввод немцами свежих резервов (в том числе четырех танковых дивизий), ударная группировка фронта прорвала и вторую полосу обороны. Противник начал отход за р. Шпрее. Маршал И.С. Конев 17 апреля отдал приказ войскам «на плечах противника» форсировать Шпрее и «открыть безостановочный путь на Берлин»[xviii].

Именно в этот день Ставка ВГК приказала маршалу И.С. Коневу двумя танковыми армиями нанести удар на Берлин с юга. На следующий день директиву о развитии наступления главными силами на юго-запад и нанесении удара в обход Берлина с севера получил и маршал К.К. Рокоссовский. Учитывая «заминку» армий маршала Г.К. Жукова и успех 1-го Украинского фронта, Ставка ВГК приняла решение об окружении города силами трех фронтов, что планом операции не предусматривалось.

Во исполнение указания Верховного Главнокомандования командующий войсками 1-го Украинского фронта приказал командующим 3-й и 4-й гвардейскими танковыми армиями в течение ночи с 17 на 18 апреля форсировать р. Шпрее и развивать стремительное наступле­ние на Берлин с юга, с тем, чтобы в ночь с 20 на 21 апреля ворваться в город и овла­деть соответственно его южной и юго-западной частью[xix].

За три дня ударная группировка 1-го Украинского фронта, продвинувшись до 30 километров, прорвала третью полосу обороны врага и создала условия для маневренных действий. В это время войска 1-го Белорусского фронта все еще были лишены этой возможности.

2-й Белорусский фронт 18–19 апреля форсировал восточный рукав Одера силами полков, выделенных от дивизий первого эшелона; в сложных условиях весеннего разлива овладел междуречьем и, выйдя к западному рукаву реки, занял исходное положение для наступления главными силами. Своими действиями фронт сковал противника в широкой полосе, лишив его возможности перегруппировать войска на подступах к Берлину и облегчив тем самым действия армий 1-го Белорусского фронта.

К исходу 21 апреля танковые армии 1-го Украинского фронта вышли к внешнему оборонительному рубежу Берлина, оторвавшись от общевойсковых армий на 30–35 километров. В этот же день соединения 3-й и 5-й ударных, 47-й и 2-й гвардейской танковой армий 1-го Белорусского фронта преодолели сопротивление противника на внешней полосе Берлинского оборонительного района и вышли на северо-восточную окраину города. Часть сил 1-го Белорусского фронта обошла Берлин и продолжила стремительное продвижение в сторону Эльбы, где предполагалась встреча с войсками союзников.

Для ускорения разгрома противника маршал Г.К. Жуков бросил 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии вместе с 8-й гвардейской, 5-й и 3-й ударными и 47-й ар­миями в бой за город.

Именно накануне решающего штурма Берлина между маршалами Г.К. Жуковым и И.С. Коневым развернулось соревнование за право первому доложить И.В. Сталину о прорыве войск именно своего фронта в Берлин. Приказы и распоряжения подчиненным войскам стали жесткими, изобилующими фразеологией типа: «немедля», «во что бы то ни стало», «обязательно сегодня ночью», «ворваться в Берлин первыми» и т.д. Командиры частей и соединений, командующие армиями лично от Г.К. Жукова и И.С. Конева получали взыскания за «нерешительность», «отсутствие инициативы». По сути дела, командование фронтов требовало от войск идти вперед, не считаясь ни с какими потерями, будь то в живой силе или технике.

22 апреля в имперской канцелярии состоялось последнее оперативное совещание германского верховного командования, на котором присутствовал Гитлер. Было принято решение снять с позиций на Эльбе 12-ю армию и наступать на восток, навстречу войскам 9-й армии, наносившей удар по советским войскам, из района юго-восточнее Берлина.

Стремясь задержать наступление 1-го Украинского фронта, немецкое командование предприняло контрудар из района Герлица в тыл ударной группировки фронта. Удар пришелся по левому флангу 52-й армии и 2-й армии Войска Польского. К 23 апреля немецкие войска вклинились в их расположение на 20 километров. Однако к исходу следующего дня продвижение противника было остановлено.

24 апреля 8-я гвардейская к 1-я гвардейская танковая армии 1-го Белорусского фронта соединились юго-восточнее Берлина с 3-й гвардейской танковой и 28-й армиями 1-го Украинского фронта. Замкнулось кольцо окружения западнее города. В это же время в районе Торгау 5-я гвардейская армия 1-го Украинского фронта встретилась с 1-й американской армией. Таким образом, берлинская группировка врага оказалась рассеченной на две изо­лированные группы: берлинскую и франкфуртско-губенскую.

25 апреля в дневнике верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) появляется следующая запись: «Для главного командования все задачи отходят теперь на задний план. Главная задача – это оказание помощи и деблокирование войск, находящихся в столице»[xx]. Одновременно Гитлер направляет К. Дёницу, главнокомандующему ВМС Германии и своему будущему преемнику телеграмму, в которой пишет: «Борьба за Берлин является роковой битвой Германии. По отношению к ней все другие задачи и фронты имеют второстепенное значение. Поэтому я прошу Вас оказывать всяческую поддержку этой борьбе, оставив в стороне, если это нужно, все остальные задачи военно-морского флота и сдав противнику другие вверенные Вам опорные пункты. По мере возможности необходимо перебрасывать войска воздушным путем в город, а морем и по суше – к фронтам, сражающимся под Берлином»[xxi].

2-й Белорусский фронт начал операцию 20 апреля. Его войска, форсировав Одер, к исходу 25 апреля прорвали главную полосу обороны и, продвинувшись на 20–22 километров, атаковали 3-ю танковую армию противника, лишив ее возможности нанести контрудар с
севера по советским армиям, окружившим Берлин. В связи с выходом войск 1-го Белорусского фронта к северо-западу от Берлина Ставка ВГК отменила свою директиву 2-му Белорусскому фронту от 18 апреля 1945 г. и приказала развивать наступление в соответствии с первоначальным планом, то есть в западном и северо-западном направлениях согласно директиве от 6 апреля.

С 26 апреля три армии 1-го Белорусского и две армии 1-го Украинского фронтов начали уничтожение окруженной франкфуртско-губенской группировки врага. Учитывая ее стремление прорваться на запад (для капитуляции перед союзниками), маршал И.С. Конев приказал 28-й армии и части сил 3-й гвардейской армии перейти к обороне. Остальные армии должны были ударами по сходящимся направлениям уничтожить окруженную группировку. Противник, используя лесные массивы, скрытно сосредоточил на узком участке около пяти дивизий, значительное количество артиллерии и танков и с утра 26 апреля нанес удар в стык 28-й и 3-й гвардейской армий, прорвав спешно подготовленную ими оборону.  Контратаками танковых и стрелковых соединений при поддержке авиации, которая за день произвела около 500 самолето-вылетов, прорвавшийся  противник был  отсечен  и  уничтожен. Попытки 12-й армии генерала Венка нанести удар с запада навстречу прорывавшимся из окружения частям немецкой 9-й армии успешно отражались частью сил 4-й гвардейской танковой и 13-й армий.

В ночь на 29 апреля немцам удалось прорвать кольцо окружения советских войск на стыке двух фронтов. В результате они образовали коридор шириной до двух километров, через который начали отходить на запад к Луккенвальде. Но к исходу дня враг был остановлен, а его войска были рассечены, окружены и к 1 мая унич­тожены.

25 и в ночь на 26 апреля 16-я и 18-я воздушные армии произвели три массированных удара по военным объектам Берлина. Четыре общевойсковые и две танковые армии 1-го Белорусского фронта, две танковые армии и стрелковый корпус 1-го Украинского фронта начали штурм Берлина, нанося удары по сходящимся направлениям к центру города. Бои шли днем и ночью. Они велись на земле, в подземных коммуникациях и в воздухе. К исходу дня окруженная группировка была вначале рассечена на две части: большая – в Берлине, меньшая – в Потсдаме. На следующий день противник в Потсдаме был уничтожен, а в Берлине сжат в полосе 2–3 километра, растянутой с востока на запад на 16 километров.

Напряжение боев в Берлине нарастало по мере продвижения советских войск к центру города, к рейхстагу и правительственным зданиям. Штурмовавшие Берлин армии имели заранее определенные полосы наступления, части и подразделения атаковали конкретные объекты – районы, улицы, здания и сооружения. Бои велись, как правило, штурмовыми группами и отрядами, составленными из подразделений всех родов войск; использовались танки, орудия прямой наводки, огнеметы и даже тро­фейные гранатометы – фаустпатроны.

28 апреля маршал И.С. Конев обратился к маршалу Г.К. Жукову с просьбой об изменении направления наступления 1-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской армий. Однако командующий войсками 1-го Белорусского фронта не ответил на это обращение и, в свою очередь, обратился к Верховному Главнокоман­дующему с ходатайством о необходимости изменения разгранлинии с 1-м Украинским фронтом. Вечером 28 апреля Ставка ВГК указала новую разгранлинию между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами, которая отсекала войска 1-го Украинского фронта от борьбы за центр германской столицы[xxii]. К концу 28 апреля окруженная группировка в Берлине была рассечена на три части. На следующий день вечером командующий обороной города генерал артиллерии Г. Вейдлинг вновь представил Гитлеру план прорыва на запад, и Гитлер его утвердил. Осуществление прорыва было назначено на 30 апреля.

29 апреля начались бои за рейхстаг. После ряда атак подразделения полков 171-й и 150-й стрелковых дивизий ворвались в здание. 30 апреля в 14 часов 25 минут над рейхстагом было водружено Знамя Победы. Взятие рейхстага имело огромное политическое и моральное значение. Мужество, самоотверженность и героизм советских воинов активно пропагандировались в войсках, имена героев боев звучали в сводках Совинформбюро на всю страну.

1 мая в 3 часа 50 минут на командный пункт 8-й гвардейской армии был доставлен начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал пехоты Кребс. Он заявил, что уполномочен установить непосредственный контакт с Верховным Главнокомандованием Красной Армии для проведения переговоров о перемирии. Генерал В.И. Чуйков по телефону доложил маршалу Г.К. Жукову, что генерал Кребс сообщил ему о самоубийстве Гитлера и передал письмо Геббельса и Бормана к советскому Верховному Командованию. К письму было приложено политическое завещание Гитлера со списком нового имперского правительства. Документ был подписан Гитлером и заверен свидетелями.

К В.И. Чуйкову для переговоров с Кребсом направился заместитель Г.К. Жукова генерал В.Д. Соколовский с приказом Сталина никаких переговоров, кроме как о безоговорочной капитуляции, ни с кем не вести. Маршал Г.К. Жуков поставил ультиматум: если до 10 часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безо­говорочную капитуляцию, советские войска нанесут такой удар, от которого в Берлине «не останется ничего, кроме развалин».

Руководство гибнущего рейха медлило с ответом. Поэтому в 10 часов 40 минут советские войска открыли ураганный огонь по остаткам обороны центра Берлина. К 18 часам стало известно, что враг отклонил требование о безоговорочной капиту­ляции. После этого начался последний штурм центральной части города, где находи­лась имперская канцелярия.

Ночью 2 мая в 1 час 50 минут радиостанция штаба берлинской обороны передала на немецком и русском языках: «Высылаем своих парламентеров на мост Бисмарк-штрассе. Прекращаем военные действия». 2 мая в 6 часов 30 минут на участке 47-й гвардейской стрелковой дивизии сдался в плен командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг со своим штабом. Он отдал войскам приказ о прекращении сопротивления. В тот же день сдавшийся в плен заместитель министра пропаганды Г. Фриче обратился к советскому командованию с просьбой разрешить ему выступить по радио с обращением к немецким войскам берлинского гарнизона о прекращении всякого сопротивления. После выступления Фриче был отправлен в Москву. К 15 часам 2 мая остатки берлинского гарнизона общим количеством более 134 тысяч человек сдались в плен. В 2 часа 30 минут 3 мая маршал Г.К. Жуков доложил Верховному Главнокомандующему об овладении городом Берлином[xxiii].

Однако бои на других направлениях продолжались.

С 3 по 8 мая войска 1-го Белорусского фронта, уничтожая отдельные группы противника, пробивавшиеся на запад, вышли к Эльбе. 1-й Украинский фронт приступил к освобождению Чехословакии. Соединения 2-го Белорусского фронта к исходу 2 мая достигли Балтийского моря и на следующий день на рубеже Висмар, р. Эльба установили связь с английской армией.

7 мая в Реймсе, в 150 километрах от Парижа, немцы подписали протокол о капитуляции Германии, согласно которому с 23 часов 8 мая боевые действия прекращались на всех фронтах. С советской стороны в документе стояла подпись генерала И.А. Суслопарова, который представлял советское Верховное Главнокомандование в ставке Д. Эйзенхауэра. По согласованию между правительствами СССР, США и Великобритании была достигнута договоренность считать процедуру в Реймсе предварительной. Тем не менее, в западной историографии подписание капитуляции германских вооруженных сил, как правило, связывается с процедурой в Реймсе 7 мая, а подписание акта о капитуляции в Берлине именуется его «ратификацией». К сожалению, все это делается с целью принизить решающий вклад СССР в достижение победы над агрессорами.

Западные союзники, отказавшись перенести сроки официального объявления о капитуляции Германии, тем не менее, были вынуждены согласиться с доводами советского руководства и направить своих представителей в Берлин. Одновременно Д. Эйзенхауэр известил начальника штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-полковника А. Йодля, что германским главнокомандующим видами вооруженных сил надлежит явиться для совершения окончательной официальной процедуры в то время и место, какое будет указано советским и союзным командованиями.

В полдень 8 мая в Карлсхорст, восточное предместье Берлина, прибыли представители верховного командования союзников. Командование экспедиционных сил союзников в Европе представлял заместитель Д. Эйзенхауэра британский главный маршал авиации А. Теддер, вооруженные силы США – командующий стратегическими ВВС генерал К. Спаатс, французские вооруженные силы – главнокомандующий армией генерал Ж. де Латтр де Тассиньи. С советской стороны решением Ставки акт о капитуляции поручалось подписать маршалу Г.К. Жукову.

Из Фленсбурга, где находилось правительство К. Дёница, под охраной английских офицеров была доставлена в Карлсхорст германская делегация: бывший начальник штаба ОКВ генерал-фельдмаршал В. Кейтель, главнокомандующий ВМС адмирал флота Г. Фридебург и генерал-полковник авиации Г. Штумпф, имевшие полномочия подписать Акт о безоговорочной капитуляции.

Церемония подписания акта проходила в одном из зданий военно-инженерного училища, где был подготовлен специальный зал. За главным столом располагались представители союзных держав. В зале присутствовали советские генералы, войска которых брали Берлин, а также советские и иностранные журналисты. Церемонию подписания капитуляции поверженного врага открыл маршал Жуков. Он приветствовал представителей союзных армий в занятом Красной Армией Берлине в исторический момент капитуляции общего врага – фашистской Германии. После этого по распоряжению Жукова в зал ввели германскую делегацию. По предложению советского представителя Кейтель предъявил главам союзных делегаций документ о своих полномочиях, подписанный Дёницем. Затем немецкой делегации был задан вопрос, имеет ли она на руках Акт о безоговорочной капитуляции и изучила ли она его. После утвердительного ответа Кейтеля представители германских вооруженных сил по знаку маршала Жукова подписали акт, составленный в 9 экземплярах. Затем свои подписи поставили Теддер и Жуков, а в качестве свидетелей – представители США и Франции. Процедура подписания капитуляции закончилась в 0 часов 43 минуты (по московскому времени) 9 мая 1945 года, после чего немецкая делегация по распоряжению Жукова покинула зал.

Сухопутные, морские и воздушные силы вермахта на советско-германском фронте начали складывать оружие. К исходу дня 8 мая прекратила сопротивление прижатая к Балтийскому морю группа армий «Курляндия». В плен сдались около 190 тыс. солдат и офицеров, в том числе 42 генерала. Утром 9 мая капитулировали немецкие войска в районе Данцига и Гдыни. Здесь сложили оружие около 75 тыс. солдат и офицеров, в том числе 12 генералов. В Норвегии капитулировала оперативная группа «Нарвик». Мелкие группы немцев на территории Чехословакии и Австрии, которые не пожелали сдаться в плен вместе с основной массой войск группы армий «Центр» и пытались пробиться на запад, советским войскам пришлось уничтожать вплоть до 19 мая.

Битва за Берлин явилась одной из самых ожесточенных наступательных операций заключительного этапа Второй мировой войны. Обе стороны, не считаясь ни с какими потерями, стремились к достижению своих военно-стратегических целей. Только в полосе действия войск 1-го Белорусского фронта за период с 16 апреля по 13 мая вермахт, по данным оперативного управления фронта на 17 мая 1945 г., потерял 232 726 человек убитыми и 250 675 человек пленными. За этот же период уничтожено и захвачено 1813 танков и штурмовых орудий, 12 963 орудий и минометов, огромное количество других трофеев[xxiv].

Советские войска за период Берлинской операции также понесли серьезные потери, значительно выше ожидавшихся. По оценке Генерального штаба ВС РФ, войска трех фронтов и взаимодействовавших с ними сил флота потеряли в Берлинской операции безвозвратно 81 116 человек, а всего – 361 367 человек[xxv]. Велики были потери наших войск в технике и вооружении. Большие потери в танках были вызваны тем, что они, как уже отмечалось, использовались не в качестве высокомобильных ударных клиньев для обхода столицы рейха с севера и северо-запада, а были направлены вначале для допрорыва мощной обороны немцев, а затем – на улицы Берлина. Характерно, что советское командование понимало неизбежность тяжелых потерь в танках и, соответственно, в людях, однако сознательно пошло на этот шаг. Все списывалось на необходимость скорейшего взятия германской столицы и окончания войны.

С окончанием военных действий, по мере сбора и анализа трофейных немецких документов, протоколов допросов военнопленных прояснялась картина военно-политической агонии Третьего рейха на завершающем этапе войны. Немецкое командование выдвинуло лозунг: «Лучше сдать Берлин англосаксам, чем пустить в него русских». Было издано немало приказов, требующих прекратить сопротивление на западе, усиливая за счет этого сопротивление на восточном фронте. Лишь после окончательного краха германской военной машины и подписания Акта о капитуляции были изданы последние приказы командования вермахта о полном прекращении военных действий.

В своем обращении к советскому народу 9 мая Верховный главнокомандующий И.В. Сталин заявил, что «фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию»; и что «Великая Отечественная война завершилась нашей полной победой. Период войны в Европе кончился. Начался период мирного развития»[xxvi].

Указом Президиума Верховного Совета СССР день 9 мая был объявлен праздником Победы. В этот день в 1945 г. повсюду проходили многолюдные митинги, собрания, народные гулянья. А вечером Москва салютовала доблестным войскам Красной Армии, кораблям и частям Военно-морского флота 30 артиллерийскими залпами из 1000 орудий. В целях увековечения выдающегося события была учреждена медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». А те, кто ковал победу в тылу, удостоились медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». 

Завершающим финалом Великой Отечественной войны стал парад Победы, проведенный 24 июня в Москве. Десять фронтов и Военно-морской флот послали для участия в нем своих лучших воинов. Среди них были и представители польской армии. Сводные полки фронтов во главе со своими прославленными полководцами под боевыми знаменами прошли торжественным маршем по Красной площади. Апофеозом парада стал момент, когда под барабанный бой 200 советских солдат бросили к подножию мавзолея В.И. Ленина 200 знамен разгромленной германской армии.

Советский Союз, его союзники, выполнив свою историческую миссию по уничтожению фашизма, постепенно втягивались в «холодную войну», в которой территория Германии становилась передним краем военно-политического противоборства.

 

 

---