Деятельность информационных структур ВЧК–ГПУ–ОГПУ по предоставлению «во власть» информации, имевшей статус «государственной»

Информация – это нервная система  живого организма,

…без этой связи центр – организм без крови, без нервной системы…

 Из материалов 1-й конференции ЧК в Москве, июнь 1918 г.

Именно эти два, разительно отличающиеся друг от друга, потока информации нуждаются сегодня в углубленном изучении, анализе и сопоставлении. Главным образом на позитивной информации формировалась официальная концепция истории России ХХ века, в которой подчеркивалось успешное, бескризисное строительство социализма. 

Ф.Э. Дзержинский регулярно обращал внимание на необходимость повышения качества посылаемых в центр материалов. 24 декабря 1924 г. в письме В.Р. Менжинскому он отмечал: «…еще раз надо обратить внимание на наши информационные сводки – на то, чтобы они членам ЦК действительно давали картину нашей работы в кратких словах и представили бы всю конкретность. Наши же сводки таковы, что они дают одностороннюю картину – сплошную черную – без правильной перспективы и без описания реальной нашей роли» .

Летом 1928 г. в письме в «Крестьянскую газету» проводилась мысль о том, что СССР – это «страна, полная слез, полная недовольства, вражды, ссоры, а класс торжествует и доносит сводку со всех уголков СССР в штаб – в Москву – все хорошо» . 

Нередко «в народе» говорили: «ОГПУ слышит все!». Действительно, наряду с явно приукрашенной информацией, существовала и другая, предназначавшаяся исключительно для узкого круга. Информация стекалась из разных мест: сел, деревень, городов, республик – от секретных осведомителей, спецслужб. Это обрабатывалось и поставлялось в виде сводок руководству страны. Обманывать было нельзя, за это репрессировали. Советское общество просвечивалось по всем градациям: армия, крестьяне, интеллигенция, районы, области, руководители, рабочие – т.е. люди, читавшие этот отчет, могли реально представить себе ситуацию в стране и на этом основании принимать решения, делать определенную политику. 

Очевидным становился и факт того, что эта задача по плечу была только такому силовому ведомству того времени – как Всероссийская Чрезвычайная Комиссия – ВЧК, преобразованная в Государственное Политическое управление, а затем, с созданием СССР в 1922 г., в Объединенное Государственное политическое управление – ОГПУ. Как известно, в 1934 г. оно будет ликвидировано и его функции перейдут к Наркомату Внутренних дел СССР (НКВД СССР). А в 1920-е годы именно ОГПУ, этому органу госбезопасности при Совете Народных Комиссаров, было предписано постоянно информировать руководство страны о внутреннем положении государства, состоянии экономики и происходивших процессах в обществе . Если в США уже в 1935 г., в Великобритании в 1937 г., во Франции в 1939 г. начали работу институты Гэллапа, проводившие регулярные опросы общественного мнения, давая тем самым довольно объективную, а главное – динамичную и открытую картину, в том числе и по вопросам внешней политики, то в СССР ничего подобного не было. 

Как же собиралась в СССР эта информация? Существовал весьма многочисленный аппарат осведомителей. В каждом государственном, общественном, кооперативном и частном учреждении создавались так называемые бюро содействия ГПУ, члены которых должны были систематически записывать информацию о всякого рода явлениях антисоветского характера и периодически представлять ее в ГПУ . И все-таки вполне вероятно, что советское политическое руководство имело более или менее адекватную картину спектра настроений в обществе; при этом важнейшим условием достоверности информации являлся ее комплексный характер – перепроверка данных одних материалов другими. Контроль над общественным мнением позволял влиять в нужном направлении и манипулировать им. Кроме того, такая всеобщая система сбора информации обеспечивала полный контроль над всеми уровнями и разновидностями властных структур. 

Одной из важных обязанностей специального отдела было прослушивание. Надо сказать, что в России данный вопрос пытались решить еще в царское время. Тогда к каждой телефонной станции был прикомандирован человек, в чьи обязанности входило время от времени поднимать трубку и слушать разговоры. О размахе деятельности советских спецслужб в области прослушивания дают представление слова Г.В. Чичерина, пересказанные дипработником Беседовским: «Эти прохвосты из ОГПУ имеют свои микрофоны практически во всех посольствах, находящихся в Москве. У них есть даже специальная комната, где сосредоточен прослушивающий пункт. Нас тоже прослушивают. Менжинский даже не считает нужным скрывать это обстоятельство. Он как-то сказал мне: «ОГПУ обязано знать все, что происходит в Советском Союзе, начиная от Политбюро и кончая сельским советом. И мы достигли того, что наш аппарат прекрасно справляется с этой задачей». 

Изучая документы Лубянки, невольно возникает вопрос насколько можно верить этим документам? Ответ очевиден сам по себе. Вряд ли нашлись в то время сотрудники инфослужбы Лубянки, которые решились бы предоставить Сталину недостоверную информацию. Руководство страны требовало от работников секретных служб абсолютной правды. Проведенное в ходе работы над монографией сопоставление с другими источниками, позволило убедиться в достоверности документов спецслужб того времени. 

Каким образом руководство ОГПУ умудрялось рассматривать и анализировать весь огромный массив поступавшей информации? Акцентировало ли оно внимание на определенных вопросах, оставляя в тени другие? Были ли полицейские чиновники заинтересованы в преуменьшении или, наоборот, преувеличении степени народного недовольства? До какой степени простиралось их собственное участие в «производстве» информации, которую, по их мнению, вышестоящее партийное руководство из политбюро – «потребитель» данной информации – хотело бы услышать? Были ли существенные различия между партийной оценкой общественных настроений и информацией обзоров? – эти опросы ставит профессор Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) А. Гэтти.

Как бы то ни было, но об истинном положении дел Сталину и его окружению становилось известно именно из материалов, содержавших информацию о настроениях в обществе. Картина жизни советского общества, воссозданная в документах ОГПУ, значительно более живая и впечатляющая, чем можно предположить, читая довольно скучные и официальные материалы, отчеты о решениях партийных съездов или сообщения советской прессы, которая к тому времени уже освоила сухой официальный стиль.

Важным наполнителем информации была существовавшая с самых первых лет советской власти система перлюстрации, которая постоянно совершенствовалась и расширялась. Материалы, полученные с ее помощью, регулярно представлялись высшему руководству страны, подобная  практика была заведена еще В.И. Лениным. Если в 1918–1920 гг. цензоры выписывали лишь по несколько наиболее характерных фраз, то в 1924–1925 гг. письма копировались достаточно подробно: переписывалось все, что представляло интерес для информации о политических настроениях населения: условия повседневной жизни, обстановка в учебных заведениях, на предприятиях и в учреждениях, деревнях и воинских частях, сообщения о происшествиях и преступлениях, отношение к властям и их деятельности, суждения об образовании, культуре, религии и политике. 

Местные органы старались извлекать уроки из критических замечаний руководителей ГПУ, которые неоднократно звучали в их адрес по поводу методики отбора сообщаемых фактов и их некритичной оценки. Как правило, основные требования по сбору и анализу информации на местах содержались в секретных циркулярных письмах, посылавшихся из Центра и из региональных полномочных представительств. Так, например, только за первую половину 1921 г. Полномочным представителем ВЧК/ГПУ по Сибири И.П. Павлуновским было направлено четыре циркулярных письма о роли информационной работы в условиях нэпа. В циркулярном письме № 4 «О характере информации» от 21 июня 1921 г. составлявшиеся сводки критиковались, в том числе и за то, что в них преобладали «общие туманные, качественные характеристики событий, явлений, а фактов и цифр крайне мало». 

В качестве примера неверного освещения в циркуляре была приведена как раз типичная характеристика производительности труда в сводках этого периода: «понижение производительности труда катастрофическое». Такая характеристика, как отмечалось в циркуляре, по существу не содержала информации, а в худшем случае приводила к «вредным преувеличениям». В качестве альтернативы предлагалось приводить сравнительные данные о норме и фактическом уровне производительности труда или тщательно проверенный процент ее падения. Таким образом, перед исполнителями ставилась задача давать объективную картину событий, приводя проверенные и конкретные факты. В циркуляре также подчеркивалось, что следует избегать вредных обобщений, единичных фактов и случаев, обнаруживающих лишь известную тенденцию в том или ином направлении, чтобы таким путем не сгустить красок, не создавать ложное представление о действительном положении вещей . В свете этого и других подобных документов ГПУ, в том числе и обнародованных в фундаментальных научных публикациях, не представляется репрезентативной и обоснованной оценка рядом отечественных и зарубежных историков документального комплекса ГПУ в целом как «сгущенного негатива».

Советская власть должна была знать подлинные настроения народных масс, не ограничиваясь тем, что высказывалось на собраниях, и материалами официальной печати . 

Важнейшим каналом получения информации о настроениях общества (помимо органов безопасности) были сводки и обзоры партийных органов: отделов ЦК; докладные записки инспекторов ЦК; информационные материалы, поступавшие из регионов; перечни вопросов, заданных в ходе собраний или лекций; стенограммы собраний; сводки писем и т.п.

Уже в апреле 1919 г. по решению VIII съезда РКП(б) для сбора и анализа информации от местных парторганизаций, был создан Информационный отдел ЦК. Чуть позже, в сентябре, был образован отдел особой информации Совнаркома, ВЦИК и ЦК РКП(б) при РОСТА (Российское телеграфное агентство), который собирал сведения об отношении населения к советской власти, используя, помимо РОСТА, материалы ВЧК и другие. В конце 1920 г. информационный отдел был преобразован в подотдел Организационно-инструкторского отдела. Но в апреле 1924 г., в период борьбы с «новым курсом» Л.Д. Троцкого, он был воссоздан, как говорилось в решениях XIII партконференции, для лучшей постановки «информации о деятельности ЦК и внутрипартийной жизни вообще» . Обкомы и горкомы получали материалы из райкомов партии, которые имели своих информаторов. В этой роли выступали секретари первичных парторганизаций и так называемые нештатные информаторы. Доносительство с самых первых лет советской власти стало неотъемлемой частью жизни. Это культивировалось, насаждалось, за это можно было что-то получить, иногда очень солидный куш – квартиру, прописку, хорошую зарплату, расположение начальства. На крупном предприятии таких информаторов могло быть несколько; причем они, как правило, давали сведения не только о деятельности парторганизаций, но и о высказываниях, услышанных в частных разговорах, сообщали даже о слухах, сплетнях. Партийными информаторами выступали и сотрудники спецотделов, а иногда и нештатные сотрудники органов безопасности. Но и этого было мало. Обзоры и сводки о настроениях готовили Главное политическое управление РККА и ВМФ, а также органы ВЛКСМ, ВЦСПС, государственные органы, в частности прокуратура и др. Аппарат Верховного Совета СССР, в том числе секретариат председателя Президиума Верховного Совета М.И. Калинина, составлял обзоры поступивших жалоб. Обзоры приходивших писем представляли редакции крупнейших газет. Но вот что интересно: существование этой системы ни для кого не было тайной, и это, безусловно, влияло на людей, на их общественные настроения. Люди боялись, они таились и старались откровенно не высказываться ни на собраниях, ни в письмах, ни даже в частных разговорах, и постепенно эта привычка к умолчанию становилась почти инстинктивной, играла роль своеобразной «внутренней цензуры»: «опасные» или противоречащие официальным выводы и оценки исключались уже на подсознательном уровне. И все-таки люди «проговаривались», они открывались тому, кого считали «своим».

Так продолжалось все годы деятельности ОГПУ. Желая знать истинное положение дел, во всероссийском масштабе, была создана гигантская осведомительская сеть чрезвычайных территориальных комиссий, охватившая практически всю страну. В Москву стекалась в центр важнейшая оперативная информация с мест. Основная нагрузка в деле информирования центра ложилась на губернские ЧК, штаты которых предусматривали*:

______________

* Приводимые сведения на 19.01.1919 г. 

Общая канцелярия

 

Должность	Количество
1. Членов Комиссий	5
2. Пом. секретарей	1
3.Делопроизводителей	1
4. Пом. делопроизводителя	1
5.Машинисток	6
6. Регистраторов	5
7. Экспедиция
8. Рассыльных и курьеров	2
9. Архивариусов	2
10. Казначей	1
11. Бухгалтер	1
12. Счетоводов	1
13. Помощников казначея	1
14. Кладовщиков	2

Комендантский состав

(объединяет в себе комендатуру, хозяйственную часть, тюремный и

справочное бюро)

 

15. Комендант	1
16. Делопроизводитель	1
17. Заведующий справочным бюро	1
18. Помощник коменданта	1
19. Конторщик (ца)	1
20. Прислуги	3
21. Шоферов и курьеров	4
22. Мастеров автомоб/илей/	1
23. Зав. хозяйством	2

 

Юридический отдел 

24. Зав. юридическим отделом	1
25. Заместитель	1
26. Следователей	8
27. Конторщик(ца)	2
28. Делопроизводитель	1

Секретная часть

29. Зав. секретной частью	1
30. Заместитель	1
31. Делопроизводитель	1
32. Разведчиков и комиссаров	30
33. Заведующий Регистрационным  отделом	1
34. Конторщик (ца)	2
35. Ком. Особ. Поручен (Разв.)	10

Заместитель Председателя Комиссии Петерс

Заведующий Инструкторским Отделом Г. Мороз

Секретарь Ксенофонтов 

 Еще в июне 1918 г. на первой конференции ЧК в Москве подчеркивалось: «Информация – это нервная система живого организма…, без этой связи центр – организм без крови, без нервной системы». А потому каждый день на стол руководителей страны ложились сводки, объемом в три-пять страниц, о положении в стране.

Так в Приказе № 129 В.Ч.К. при Совете Народных Комиссаров от 14 января 1919 г. говорилось: «Всем губернским Чрезвычайным Комиссиям (далее – шло название той или иной ЧК) представить Секретному отделу В.Ч.К. к первому февраля сведения о числе расстрелянных, какого они происхождения, образования, профессии, национальности и пола и о подвергнутых долгосрочному тюремному заключению. Заместитель Председателя Комиссии: Петерс. Заведующий Инструкторским Отделом Г. Мороз. Секретарь Ксенофонтов» . 

Поступавшие на Лубянку материалы должны были подаваться по строго регламентированным и заранее намеченным параметрам. Так, статистический материал губернских чрезвычайных комиссий о восстаниях, подававшийся в Секретный отдел В.Ч.К., должен был соответствовать анкете № 6 по следующим параметрам:

«1. Описание восстания

а) время начала восстания; б) размеры восстания (количество деревень, сел, волостей или уездов); в) социальный состав восставших и степени участия различных социальных групп; г) цели и лозунги восстания; д) действия восставших (убийство, кого именно, поджоги, зверства и в чем именно выражались и т.д.); е) время ликвидации восстания.

2. Действия Чрезвычайной Комиссии уездной и губернской по ликвидации восстания:

а) процесс ликвидации восстания; б) средства ликвидации; в) число жертв восставших; г) количество арестованных и расстрелянных и имена главарей (полная характеристика их); д) выяснены ли причины восстания:

– 1) политические, экономические;

– 2) по вине ли Советских властей и в чем именно вина их (и что по отношению к ним было предпринято Чрезвычайной Комиссией);

– 3) действия каких-либо организаций, агитаций и т.д. (характеристика этих организаций, главари) и чем объясняется о целях этих действий).

Примечание: Если в восстании играли роль все вышеозначенные три причины, то указать их полностью.

е) время ликвидации восстания ».

Важное значение придавалось организации ведения делопроизводства информационных материалов. Так, в «Инструкции по организации делопроизводства ВЧК по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» подчеркивалось: «Все делопроизводство ВЧК распределяется соответственно кругу ведения между канцеляриями: общей, отделов и состоящих при Комиссии особых учреждений (кладовая, Оперативный штаб, Бюро печати), объединенными однотипностью организации и взаимной по мере надобности информацией. Объем и порядок деятельности каждой из означенных канцелярий определяется: общая канцелярия обслуживает Президиум и Секретариат Комиссии, направляет соответственно назначению поступающие или исполненные бумаги по отделам, учреждениям и частным адресатам, ведет общую сводку деятельности ВЧК, отчетность по поступающим и расходуемым суммам и равно учет личного состава.

Вся корреспонденция, поступающая на имя ВЧК (кроме секретной), вскрывается в регистратуре и заносится во входящий журнал с наложением штемпеля порядкового номера общей регистратуры и передается для просмотра и отметки направления заведующему делопроизводством. Дела и бумаги с пометкой «секретно» или «конфиденциально» передаются заведующему делопроизводством ВЧК, вскрываются им, лично заносятся в особый регистрационный журнал, хранящийся у него и лично же передаются в Секретариат. Корреспонденция (пакеты и телеграммы) на имя Председателя ВЧК передаются ему непосредственно. При общей канцелярии состоит Казначейство со своей бухгалтерией и контролем» .

В хранящемся в архиве документе – «Набросок инструкции для производящих обыск и дознание», составленном собственноручно Ф.Э. Дзержинским 20.08.1918 г., подчеркивалось: «Вторжение вооруженных людей на частную квартиру и лишение свободы есть зло, к которому и в настоящее время необходимо еще прибегать, чтобы восторжествовало добро и правда. Но всегда нужно помнить, что это зло, что нашей задачей, пользуясь этим злом, искоренить необходимость прибегать к этому средству в будущем, а потому, пусть все те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать их в тюрьме, относятся бережно к людям арестуемым и обыскиваемым, пусть будут с ними гораздо вежливее, чем даже с близким человеком, помня, что лишенный свободы не может защищаться и что он в нашей власти: каждый должен помнить, что он представитель советской власти – рабочих и крестьян – и что всякий его окрик, грубость, нескромность, невежливость – пятно, которое ложится на эту власть…» .

В приказе ГПУ № 84 от 19 мая 1922 г., подписанном зампред ГПУ Уншлихтом и заместителем Начадминоргчасти, особо обращалось внимание на необходимость сохранности документов. В приказе говорилось: «Многие местные органы ГПУ при передаче архивов в ГПУ не обращают достаточно серьезного внимания на этот весьма ценный груз и совершенно секретный для нашей работы материал, направляя его в сопровождении совершенно негодных для этой цели сотрудников, вследствие чего происходит не только большое замедление груза, но и расхищение и пропажа во время следования, в дополнение к приказу № 44 от 1922 года приказываю:

1. Архив должен быть надежно упакован с соблюдением ранее данных указаний.

2. Груз должен быть отправлен большой скоростью.

3. Груз должен сопровождать надежный сотрудник, который является ответственным за его срочную доставку, целость и сдачу.

4. В случаях невозможности по каким-либо основательным причинам передать весь архив целиком, допускается его передача по частям.

Ответственность за исполнение данного приказа возлагается на Начальников соответствующих органов ГПУ» . 

В целом документы свидетельствуют о совершенствовавшемся в пределах компетенции органов государственной безопасности процессе концентрации фактических материалов в ВЧК–ГПУ–ОГПУ. Складывалась достаточно отлаженная система информационного обеспечения, которая все более и более становилась инструментом обеспечения государственной информацией высшие эшелоны власти.

VI На сегодняшний день в историографии обнародуется следующая персональная структура ВЧК–ГПУ. Структура ВЧК на 1.01.1918. – фактически первый состав. Председатель – Дзержинский Феликс Эдмундович. Члены ВЧК: Аверин Василий Кузьмич. Евсеев Дмитрий Гаврилович. Жиделев Николай Андреевич. Ксенофонтов Иван Ксенофонтович. Менжинский Вячеслав Рудольфович. Петерс Яков Христофорович. Петерсон Карл Андреевич. Смирнов Александр Петрович. Трифонов Валентин Андреевич. Яковлев К.А.  

Структура ВЧК на 1.01.1921. Председатель – Дзержинский Феликс Эдмундович . Зам.председателя – Ксенофонтов Иван Ксенофонтович. Секретарь пред. ВЧК – Герсон В.Л. Спецотделение при Президиуме ВЧК – Беленький Абрам Яковлевич. Следчасть при Президиуме ВЧК – Фельдман Владимир Дмитриевич . Управление делами – Ягода Генрих (Енох) Григориевич (Гершенович). Служба связи – Свидерский Станислав Иеронимович. Санчасть ВЧК – Сташевский (Гиршфельд) Артур Карлович . Управление домами ВЧК – Пиманов П.М.  Административно-организационное управление – Апетер Иван Андреевич. Экономическое управление – Николай Васильевич Крыленко. Секретно-оперативное управление – Вячеслав Рудольфович Менжинский. Регистрационно-статистическое управление – Роцен Ян Петрович. Особый отдел – Вячеслав Рудольфович Менжинский . Секретный отдел – Самсонов Тимофей Петрович . Специальный отдел – Бокий Глеб Иванович.Иностранный отдел – Давтян Яков Христофорович. Транспортный отдел – Благонравов Георгий Иванович. Часть снабжения вещевым довольствием – Николаев Иван Николаевич . Контрольная комиссия Управделами ВЧК – Шпигельглас Сергей Михайлович. Итог: из 19 членов 

Структура ГПУ при НКВД РСФСР на 1.01.1923. Председатель – Дзержинский Феликс Эдмундович. Заместитель – Уншлихт Иосиф Станиславович . Секретарь председателя – В.Л. Герсон .Начальник секретариата Коллегии ГПУ – Езерская (Вольф) Романа Давыдовна. Спецотделение при Коллегии – Беленький Абрам Яковлевич . Секретно-оперативное управление – Менжинский Вячеслав Рудольфович . Секретный отдел – Самсонов Тимофей Петрович. Контрразведывательный отдел – Артузов (Фраучи) Артур Христианович. Особый отдел – Ягода Генрих (Енох) Григориевич (Гершенович). Транспортный отдел – Благонравов Георгий Иванович.Иностранный отдел – Трилиссер Михаил Абрамович .Восточный отдел – Петерс Яков Христофорович. Оперативный отдел – Сурта Иван Захарович .Информационный отдел – В.Ф. Ашмарин . Отдел политконтроля – Этингоф Борис Евгеньевич . Отдел центральной регистратуры – Шанин Александр Михайлович. Специальный отдел – Бокий Глеб Иванович. Юридический отдел – Фельдман Владимир Дмитриевич . Экономическое управление . Административно-организационное управление – И.А. Воронцов. Штаб войск ГПУ – Н.А. Ефимов. Отдел снабжения – С.Ф.Сидоров. Курсы ГПУ – Фельдман Владимир Дмитриевич. (См.: Лубянка. Органы ВЧК – ОГПУ–НКВД–НКГБ–МГБ–МВД–КГБ. 1917–1991. Справочник. Составители А.И. Кокурин, Н.В. Петров. Международный фонд «Демократия», Москва. Издательство Йельского университета, США. Издательство Материк. Москва, 2003).

В работе Кизилова И.И. (НКВД РСФСР (1917–1930). М., 1969. С. 149) показан следующий состав главных руководителей советских органов госбезопасности: Дзержинский Феликс Эдмундович — основатель ЧК, с 1917 года — председатель Чрезвычайной комиссии, затем ВЧК (Всероссийской чрезвычайной комиссии), одновременно с 1919 года — начальник Особого отдела ВЧК. С 1919 по 1923 год — нарком внутренних дел. С 1922 года — председатель Государственного политического управления (ГПУ), затем Объединенного государственного политического управления (ОГПУ). Петерс Яков Христофорович – председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) с июля по август 1918 года. Менжинский Вячеслав Рудольфович — председатель Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) с ноября 1926 по май 1934 года. 

Ha 1 октября 1921 г. в органах ВЧК работали 49 991 человек. По национальному составу среди них было 38 648 русских, 4563еврея, 1770 латышей, 1559 украинцев, 886 поляков, 315 немцев, 186 литовцев, 152 эстонца, 104 армянина. Лиц иных национальностей насчитывалось 1808 человек.